Потушив свет в коридоре на втором этаже, Томашевский приоткрыл дверь спальни Евы и заглянул внутрь комнаты.

– Можно к тебе? – обратился он к ней тихо.

– Заходи.

– Как тебе твоя спальня? Понравилась?

– Здесь очень красиво. У меня никогда не было такой комнаты.

– Если тебе будет нужно ещё что-нибудь, ты мне говори, хорошо? – он присел с ней рядом и погладил её по волосам.

– Можно сказать прямо сейчас?

– У тебя появилась просьба?

Ева молча кивнула.

– Говори, конечно.

– Мама обещала, что когда я пойду в первый класс, она меня отдаст в балетную школу. Я уже несколько лет мечтаю о танцах и в детском саду немного занималась хореографией с педагогом.

– Именно поэтому ты и не расстаёшься с этой плюшевой балериной в лягушачьем образе? – Томашевский улыбнулся.

Девочка сжала ручками игрушку и улыбнулась.

– Да. Я тоже мечтаю о таких, как у неё пуантах и пачке, – она нежно провела пальчиками по игрушке.

– Пачке?

– Да, это накрахмаленная пышная юбочка, видишь, как у неё, – она вытащила игрушку из-под одеяла, и показала её Томашевскому.

Эльдар улыбнулся.

– И ты действительно хочешь заниматься балетом? Знаешь, я слышал, что это очень сложно и не у всех, получается, дойти до своего личного триумфа.

– Я очень хочу попробовать. Обещаю, – она поднялась и присела в постели, – что я буду стараться, очень, очень. Я буду успевать учиться и в школе, и в балетном классе. Пожалуйста, поверь мне.

– Ну, хорошо, дорогая, я подумаю над твоей просьбой и завтра попытаюсь найти нужную нам школу. Вечером сообщу тебе, смогу ли я осуществить твою мечту.

– Правда? – Ева широко улыбнулась.

– Ну конечно, правда. Я всегда выполняю свои обещания. А теперь, давай спать. Завтра у тебя очень важный день, – Томашевский склонился и поцеловал её в щёку. – Спокойной ночи.

Ева обхватила его руками за шею и крепко зажмурила глаза.

– Спокойной ночи, дядя. Я тебя очень люблю. И я так рада, что ты взял нас к себе.

– Я тоже рад, что вы будете жить со мной. А теперь спи, – он погладил её по волосам и, поднявшись на ноги, потушил свет и медленно направился на выход из спальни.

Эльдар приоткрыл дверь напротив и зашёл в комнату Стаса. Мальчишка уже крепко спал, повернувшись на правый бок. Томашевский с улыбкой осмотрел разложенную на банкетке хоккейную экипировку, и ещё раз взглянув на племянника, покинул комнату, направляясь в свою спальню.

Раздевшись и приняв душ, лёг в постель. Эльдар, наконец, вздохнул с облегчением. Неделя дел и бесконечных хлопот показалась ему концом света. Он ещё никогда не уставал так сильно, как за эти семь дней последней августовской недели.

Повернувшись на бок и потушив свет, он прикрыл глаза и погрузился в сон. Но спустя час, резко открыл глаза и подскочил на месте, от прикосновения к своей руке маленькой тёплой ладошки.

Он пытался рассмотреть в темноте детское лицо. Потянувшись рукой к тумбочке, щёлкнул пальцами по кнопке выключателя прикроватной лампы и зажмурился от резкого разрушения тьмы светом, стремительно воцарившегося в его комнате.

– Ева, что случилось? – он с волнением во взгляде всматривался в лицо девочки, по щекам которой стекали крупные слёзы.

– Мне приснилась мама. Она плакала и звала меня, – девочка громко расплакалась и уткнулась лицом в его грудь.

Томашевский не знал, что ему делать и как поступить. Он нерешительно поднял руку и, погладив её по волосам, прижал к себе.

– Успокойся, это всего лишь сон. Ты сейчас успокоишься, снова заснёшь, и тебе больше ничего не приснится. Уверяю тебя.

– Правда? – она подняла на него глаза.

– Конечно.

– Можно я лягу спать в твоей комнате? Вот здесь на краешке постели? – она показала пальчиком в изножье его кровати.