Патриоты страны в это время были в армии и спецслужбах, среди патриотической интеллигенции и в Союзе писателей, в ВПК и остатках агропромышленного комплекса… Но армию начали шельмовать и морально дискредитировать задолго до августа 1991 года. Она терпела унижения, бесправие и голод. Коллективы воинских частей и офицерские собрания писали письма Горбачеву с просьбами и требованиями прекратить произвол, но он никак на них не реагировал. Точнее, он только ускорял процесс «демократизации» и всё более явно по указке Запада сдавал позицию за позицией.
Последним рубежом сопротивления армии и спецслужб можно считать не август 1991 года, а митинг на Манежной площади 23 февраля. Здесь собрались около миллиона военнослужащих, которые потребовали отстоять завоевания социализма и сохранить СССР. Желающих выступить было немало. Сменяя друг друга, слово брали народный депутат и жена офицера, писатель и воин-интернационалист, но с самым запоминающимся приветствием выступил любимец армии и спецслужб актер и поэт Михаил Ножкин:
– Мужики! Мы забыли, кто мы. Откуда мы. Посмотрите, что происходит. Идет развал морали, идет развал исторического наследия Отечества. Дело дошло уже до попытки развала армии. Но ведь это – самоубийство! Есть плохие солдаты, офицеры и генералы, но нет плохой армии, как и плохого народа. Она единственное, что у нас осталось, а наши солдаты и офицеры, единственные люди, которые в минуту опасности придут народу на помощь…
Собравшиеся скандировали:
– Развалу вооруженных сил – нет!
– Единству и сплоченности – да!
– Развалу Союза – нет!
На следующий день еженедельник Министерства обороны «Сын Отечества» вышел с огромным репортажем о митинге, где на фотографиях с Манежной площади были сотни тысяч военнослужащих с лозунгами «ВДВ знамен не меняют!», «Нет гражданской войне!». Там были фотография Михаила Ножкина и стихи Виктора Дмитриева:
На митинг полковник Дмитриев шел с колонной Главного управления кадров Министерства обороны, которую возглавляли генерал-полковник Арапов и секретарь парткома адмирал Удалов.
Однако уже в августе 1991 года никто из военнослужащих не вышел защищать ГКЧП. Слишком далеки гэкачеписты были от народа! Народ уже не верил никому.
Но почему офицеры армии, КГБ и других спецслужб страны не выполнили свой долг, почему изменили присяге? То, что элитные спецподразделения ждали приказа, которого не последовало от их непосредственных военачальников – Крючкова, Язова и Пуго, – формально их оправдывает, но морально – вряд ли…
В дни этого острого политического кризиса, следствием которого стали события, приведшие к образованию и крушению ГКЧП, не только спецслужбы Запада, но и команда Ельцина активно зондировали почву среди высшего генералитета Министерства обороны на предмет их лояльности в случае прихода к власти в стране Ельцина и разрушения СССР. Они почувствовали, что шанс у них есть.
Но ЦРУ работало активнее – еще до ГКЧП сотрудники посольской резидентуры приняли меры для обеспечения личной безопасности и секретности связи Ельцина.