– А если не купят?

– То мы используем аммиачную селитру для изготовления взрывчатых веществ и применим для ускорения проходки участков. Как при прокладке железных дорог, так и каналов. Направленные взрывы творят чудеса.

– Так, может быть, сразу туда и направить?

– Обеспечение продовольственной безопасности для нас задача номер один. А вот все, что сверху… Вы ведь сами мне говорили, что стране нужно больше валюты.

– Все так… – покивал Молотов, и перешли к обсуждению сельского хозяйства.

Военсельхозы военными были лишь по форме ведомственного подчинения. И только из-за того, что иначе не получалось нормально их протащить, а потом еще и контролировать. Во всяком случае, изначально. В некоторой перспективе же их, конечно, передадут профильному ведомству, ибо армия из-за них и военстроев превращалась в своеобразную химеру, крайне перегруженную функционально. Государство в государстве с дублированием в том числе и хозяйственных функций. А это никуда не годилось, если, конечно, нет сильного противодействия и саботажа в правительстве…

Что в 1928 году в оригинальной истории начал разворачивать Сталин? Колхозы, то есть крохотные артели с очень небольшой площадью обрабатываемой земли и преимущественно ручным трудом. К 1940 году это привело к созданию 236,9 тысячи колхозов, между которыми делилось 150,4 миллиона гектаров пахотных земель. Эти примерно по 634 гектара на хозяйство.

Много это или мало?

Этой площади соответствует квадрат со стороной в 2,5 километра. Или округа небольшого села жителей в триста-четыреста. Ближайшая. Причем обрабатывалась она преимущественно вручную, так как тракторов на всех не хватало[1]. И на нужды каждого такого колхоза хорошо если имелся один трактор в произвольном техническом состоянии. Обычно один на несколько окрестных колхозов. С автомобилями все было так же кисло. Даже несмотря на организацию МТС – автоколонн с грузовиками и тракторами, которые действовали в интересах сразу группы колхозов. Но их катастрофически не хватало.

Да и с конной механизацией беда. Первая мировая война и особенно Гражданская нанесли непоправимый ущерб поголовью лошадей. Выбив их до крайности. А «черный передел» 1917–1918 года максимально затруднил разведение этих животных в необходимых для села объеме. Что усугублялось армейскими потребностями. Ведь даже обычная стрелковая дивизия в 1939 году требовала по штату 6200 лошадей.

Масла в огонь подливало еще и то, что руководили всем этим прекрасным хозяйством «сталинских колхозов» люди, далекие от сельского труда и, как правило, ничего в нем не понимающие. Но зато с, так сказать, революционной сознательностью. Со всеми вытекающими и дурно пахнущими последствиями.

Иными словами, с хозяйственной, экономической точки зрения коллективизация 1928 года стала настоящей катастрофой для Союза. О чем много раз говорили и Рыков, и другие. Да, в какой-то мере она позволила решить вопрос с обеспечением товарным продовольствием и сельскохозяйственным сырьем. Но не за счет повышения эффективности труда, а из-за введенной параллельно новой фискальной модели. Один налог на оборот которой чего стоил[2]. Из-за чего крестьяне к 1940 году были в основе своей загнаны в положение времен продразверстки[3]. Только упорядоченной, так что мотивация «персонала» в таких хозяйствах отличалась особенно «выдающимися» показателями.

Зачем это было сделано?

Не секрет.

Это стало грандиозным социальным экспериментом по трансформации мелких собственников – крестьян в пролетариат, то есть беднейших, неквалифицированных рабочих, которым, как известно, нечего терять кроме своих цепей. И которые оставляют после себя только потомство. В лучшем случае. Не самый благополучный контингент, но они являлись традиционными сторонниками левых взглядов, что позволяло бы очень сильно укрепить позиции ВКП(б) в стране, которая все еще была по своей сути правой