– Не хочу вас расстраивать, но от корабельного строительства это вас не убережет.

– Разумеется. Но спроектировать маленький хороший корабль – это уметь надо. А у Союза сейчас с морскими конструкторами и инженерами все не очень хорошо. Это большой корабль хорошо построить ума не надо. Бери больше, кидай дальше. А с этими ограничениями – прям песня. Я бы еще урезал тоннаж по каждому классу.

– Куда же больше резать? – удивился стоящий рядом американский представитель.

– Те же линкоры килотонн до тридцати. И калибр им оставить двенадцать дюймов. А то чем дальше, тем больше получается, что линкор превращается в корабль, неспособный защититься даже от своих же пушек. И весь смысл брони попросту теряется. Вот гляньте на линейные крейсера. У них что есть броня, что нет. Без разницы. Так как не защищает она их даже от восьми дюймов, про свой собственный калибр и не говорю. По своей сути это просто корабли без брони – этакие скорлупки с огромными молотками. Какое-то безумие, как по мне. Такое же, как и бронепалубные крейсера. Дурость и навязчивые идеи. А ведь нынешние линкоры уже, по сути, линейными крейсерами и являются, так как не могут держать удар своих же орудий.

– Они могут оторваться…

– Бросьте! – перебил англичанина Фрунзе. – Мировая война показала, что их используют как линкоры. И даже ставят в линию. Я по этой причине и предложил их классифицировать как разновидность линкоров. Помните, в незапамятные времена у кельтов и германцев были воины, атакующие нагишом? Вот это они. Лихо. Модно. Яростно. Но если задуматься – обыкновенная глупость. Достаточно одного попадания, чтобы такой корабль потерял преимущество в скорости. А дальше он легкая добыча. Потеря же каждого – удар для бюджета и страны. Стоит как боевой корабль, а тонет как вооруженный пароход. Смешно…

Дебаты разгорелись нешуточные.

Михаил Васильевич, в принципе, ничего особенного не выдумывал. И озвучил достаточно обыкновенную критику линейных крейсеров. Но подал ее в несколько специфическом ключе. Довольно провокационном.

В любом случае он увел беседу от польской темы. Слишком уж она выглядела скользкой – было можно легко проговориться о своих планах. Что выглядело плохой идеей. Очень плохой.

Провоцировать. Дразнить. Манипулировать.

Да. Не только можно, но и нужно. Но не самому вестись на такие вот приемы. Ибо чем меньше противник знает, тем крепче спит и меньше мешает…

1928 год, январь, 25. Где-то на Урале

Зима! Крестьянин, торжествуя…

Хотя нет.

Боец спецназа[4], торжествуя, бежал на лыжах по снегам.

Глубоким уральским снегам. Среди деревьев, укрытых в пышные зимние шубы.

Передовая группа из пяти лыжников. Это дозор.

За ними – основная группа. Замыкает еще один дозор, уже арьергардный.

А рядом гудят пропеллером легкие аэросани. Универсальные. Годные и по воде, и по болоту, и по снегу идти. Не очень экономичные. Но без них поисковым отрядам было бы тяжко. Боеприпасы, продовольствие и медикаменты приходилось бы тащить на себе. Что сильно ограничивало их операционный радиус.

Двигатель маломощный, чтобы хоть как-то компенсировать прожорливость конструкции. Скорости-то большие не требовались. Простое сопровождение с грузом. Специально для операции такую модификацию сделали из той ленинградской плоскодонки, что в 1927 году приняли на вооружение.

На груди у бойцов висели пистолеты-пулеметы, самозарядные и егерские карабины. Последние первоначально оснащались прицелами кратностью 2,5. Но опыт широких армейских испытаний показал – мало. Нужно хотя бы 4, а лучше 5. Даже для ограниченной дальности боя, на которую рассчитывались такие поделки. Вот их и поставили. Благо, что в Союзе уже производили стекло подходящего качества. В очень ограниченном количестве, но его и требовалось немного.