– А как я с ним встречусь? Мне искать эту ледяную пещеру?

– Огонёк, пожалей, я не всё могу видеть. Что-то ты сама должна уже чувствовать. Хотя я свою судьбу не чувствую. Только через вас.

– Через нас? Что это значит?

– Вот сейчас смотрела твоё будущее и увидела Зиля с маленькой девочкой на руках. Я с твоими девочками-близняшками вожусь, а Зиль держит на руках нашу дочку. Значит, когда ты родишь своих девочек, у нас с Зилем появится очередная дочь, – мама улыбнулась. – Но сказать, когда именно это будет, через сто или триста лет, я не могу.

– Мам, ты беременна?

– Ты это почувствовала? – мама потупила глаза как школьница.

– Да!!! Так интересно! Держу тебя за руку, и как будто в тебе бьётся не одно, а три сердца!

– Уже бьются? – мама вопрошающе посмотрела на меня. – Кто? Мальчики? Девочки?

Я начинаю гладить её ладонь так же, как она мне несколько минут назад.

– Мальчишки! Сначала показались мне дракончиками, а потом подростками. Оба поют и играют на гитарах. Ой, картинка поменялась. Оба в белых халатах в каком-то кабинете. Много стекла… Смеются. Поняли, что удивили меня.

– На кого похожи?

– Ты имеешь в виду, кто отец? Как обычно, один блондин, второй брюнет! Мам, ты ждала что-то другое?

– Я – нет! Отцы опять будут пытаться выяснить. Кто хотя бы старше?

– Переглядываются и улыбаются.

– Хитрецы! – мама довольно рассмеялась.

– Ты в Берлин?

– Пока нет. Ещё немного побуду с Купом. Завтра хотим сходить волну половить. Пойдем с нами!

– Договорились!

Разговор с мамой многое мне прояснил. Вообще, после общения с мамой стало как-то светлее и легче. У меня будут маленькие братья! Прикольно! Но и мысль о «суженном» не давала покоя. Какой-то был осадок от всего этого. Как я смогу связать свою жизнь с человеком… С драконом… С существом, которое меня убило?! Жуть какая. Поэтому сразу после выступления, успешно прошедшего в одном из концертных залов Сиднея, я, быстро приняв душ и переодевшись в домашнюю пижаму, шагнула в берлинский дом.

Падя-Зиль где-то в Сибири, поэтому теоретически дома никого нет. Но может быть домработница. Так что я вышла в свою комнату и долго прислушивалась. Никого и ничего не услышав, я тихо прошла по первому этажу и, убедившись, что домработницы нет, пошла в падин кабинет.

Строго говоря, кабинет был больше мамин. Это она много времени проводила в кабинете: писала статьи, переводила с иностранных языков и даже дополняла родовой свиток. Зиль и Куп проводили время в студии, которую Зиль пристроил к гаражу. Но для солидности кабинет считался падиным. Сюда он приводил своих деловых партнёров.

Я открыла массивную резную дверь и с удивлением увидела падю-Зиля, сидящего за письменным столом.

– Падя? – выдавила я сипло от удивления. – А мне все сказали, что ты в Сибири…

– Агуня? – не менее удивленно сказал он. – Рад тебя видеть! – поднялся из кресла, обнял меня и расцеловал в щёки. – Девочка, моя! Как хорошо, что ты зашла! – я прям почувствовала, что его слова имеют еще какой-то подтекст, но от него веяло такой радостью от встречи со мной, что я не стала разбираться в ощущениях. – Что нам стоит сегодня быть в Якутске, а вечером дома? Ты вот тоже вроде в Сиднее. Во всяком случае, пять часов назад мама с Купом собирались к тебе на концерт. Кстати, меня даже не позвали… – снова недосказанность и волна печали.

– Да они были на концерте, – я не стала рассказывать, какими весёлыми они оба были.

– Агуня, скажи, тебе нужен этот дом? – спросил падя, когда мы сели друг напротив друга у огромного письменного стола. Он в кресло за столом, а я в кресло посетителя.

– Нужен. В смысле?