Евгений Осадчук

На Украине местом нашей дислокации стал аэродром в Михайловке. Но в том районе было шесть Михайловок, пока мы свою нашли… Лётное поле там было не из бетона, а из земли. На вооружение как раз поступили новые самолёты «Ла-5», их мы и обслуживали и ласково звали «Лавочкины». Звание у меня было младший сержант, а специальность – мастер электрооборудования. На фронте я и электриком работал, и прибористом, и кислородчиком, и даже фотографом! Всё спецоборудование, которое в части имелось, было на мне. Воевал я в 164-м истребительном полку 236-й дивизии. Наш полк занимался обслуживанием авиации и двигался вместе с армией. С войной прошли Бессарабию и всю Западную Европу. Особо ожесточённые сражения были под Кишинёвом. А про Будапешт отдельный рассказ.

То мы захватим его, то немцы. Однажды они нас окружили. Мы держали Пешт, а Буду, что была по ту сторону Дуная, враг занял. Через Дунай было шесть переправ. Пять из них немцы разрушили, осталась одна. Трассирующим огнём нас фашисты от неё отпугивали! Командир выхватил пистолет: «Вперёд! А то всех перестреляю». Пришлось купаться. А Дунай – сумасшедшая река! Но помог лейтенант, которого оставили за старшего. Он скомандовал сесть на понтон, мы стали перебираться. Даже лошадей с собой взяли. Тяжело было! И нам, и понтону: все мы медленно уходили ко дну. Воды уж по горло, а плавать-то я толком не умел! Да ещё автомат на плечах тянет, и снаряжение тяжёлое. Уже тонуть начал, но товарищи, успевшие перебраться, бросили мне аркан, и я спасся…

Помню суровые военные будни. Ночевали, где придётся. Например, на Украине устроились в наспех сооружённых хатах. Американцы нам помогали и техникой, и едой. Но питание было нерегулярным. Иной раз по два дня не ели, особенно на передовой. Пошлют нам из части 2-3 полевые кухни, а немцы их все разобьют. Иногда охотились. Подстрелим пяток зайцев и повару несём.

Молодые были, неосмотрительные. Дал офицер команду дом захватить, мы и помчались. Заняли первый этаж высотного 8-этажного дома. Сидят немцы сверху и гранаты бросают. И выйти нельзя, только покажешься – открывают огонь. Просидели мы так целые сутки. А поутру прислушались – тихо, никто не стреляет. Глядим, а в здании кроме нас уж и нет никого. Все немцы ночью по водосточной трубе спустились и убежали.

Возвращался я однажды вечером в часть с передовой. Да не один, а в компании нескольких женщин. Уже стемнело совсем, идём по траншеям. А их там много было накопано, прямо паутина. И мы заблудились. Решил оглядеться, вижу – немец за деревом прилёг, засёк меня, взял на мушку. Пригнулся я, отступил назад. Кое-как нужный путь отыскали. Но это ещё не всё! Вернулся я с утра на то место, где заплутал накануне. И что же? Опять этот немец, и опять я у него на мушке! «Да ведь это ж только голова его, а тело отдельно лежит!» – заметил я. Удивил мертвец…

Служили в нашей части девушки – оружейницы и парашютистки. С офицерами общались, лётчиками. Многие семьи заводили, детей. Как узнает начальство, что военнослужащая в положении, сразу в тыл её отправляет. А простому солдату женщин на фронте ох как не хватало!..

Всё это под Пештом происходило, на острове Текель. Большой, однако, остров! И аэродром на нём уместился немецкий, и авиационный завод. Фашисты там свои «Фокевульфы» выпускали. Приказало нам начальство с завода токарные станки снять. Вагонов 50 мы ими загрузили и стали на Родину отправлять.

А у нас тип один был в части по фамилии Тарелкин. Круглая рожа, точно тарелка, и вечно пьяный! Бывало, с амортизационных стоек спирт сливал и пил. Хотя механиком слыл хорошим, самолёт у него всегда был исправен. Дважды был штрафником. А в тот раз шёл с сослуживцем по городу, что-то не поделили, начали браниться. Под руку попал гражданский, и Тарелкин его случайно застрелил. Решили судить его, процесс организовали на железнодорожной станции. «Конечно, плохо, что Тарелкин застрелил гражданского, но зла мы вам не желаем! И с земли вашей не возьмём даже иголки!» – вещало наше начальство. А тут как раз состав отходил со станками токарными. «Ага, – усмехнулись местные, – иголки не возьмёте, а завод потащили!». Тарелкина осудили и отправили в штрафной батальон в третий раз. Больше я с ним не встречался.