Мельком окидываю взглядом. Не специально. Скорее, женское любопытство. Сложен шикарно. Мышцы перекатываются под золотистой кожей. Все пропорционально. Идеально. Глупо не признавать очевидного. Между ног огромный орган. Если сравнить с Джеком, то у мужа там маленький отросток. А это поистине звериный размер, который еще и приветственно поднялся при виде меня.

Отгоняю мысль, что сейчас могу нарваться на неприятности. Он первый начал, я всего лишь защищаюсь.

– Ты, кажется, забыл у меня, – подтаскиваю голову к кровати и бросаю этот ужас на нее.

– Буйствовала ты знатно, – смеется. В глазах не улавливаю гнева.

– Ты слышал, и не остановил?

– Тебе же надо выпустить пар. Да и интересно было, как далеко ты собиралась зайти, – делает шаг ко мне. Отступаю назад.

– Я тебе что, кролик подопытный?

На губах вновь появляется порочный изгиб. Краем глаза замечаю, как подрагивает орган между ног. Хорошо хоть, фригидна, и греховных желаний во мне не возникает. Так, женский интерес, любопытство. Не больше. Так что своим орудием ему меня не соблазнить.

– Платье маловато, – замечает, окидывая меня изучающим взглядом. Пока шла, груди подскочили вверх. Норовят вылезти из пут тесной ткани.

– Другого нет. То тряпье я не надену, – говорю, поправляя наряд. – И в той комнате я не останусь.

От злости даже легкое смущение проходит. Пусть стоит голый, раз ему нравится. Мне дела нет.

– Хорошо, – как-то очень легко соглашается. – Мегги утром принесет другую одежду.

Смотрю подозрительно. Ни злости. Ни угроз. Слишком он благодушный. Не к добру это.

– Вот так просто? – не удерживаюсь от вопроса.

– Могло быть еще проще. Надо было попросить, – оказывается в опасной близости от меня. Одно неуловимое глазу движение и он рядом.

– Я говорила…

– Но ведь не просила… – шепчет, наклонившись мне в губы.

– Отлично. А если я попрошу меня отпустить? Дать мне свободу?

– Нет, – очень медленно, с порочной ухмылкой качает головой из стороны в сторону. – Этот пункт остается неизменным.

Проводит рукой по моим волосам. Едва касаясь. Бережно. Сбивает с толку. Усыпляет бдительность.

– Мне нужна другая комната. В ту не вернусь, – решаю прекратить бессмысленный спор.

– Можешь остаться тут, – рука с волос перемещается на лицо. Очерчивает скулы. Горячие прикосновения. Приятные. Они согревают. Успокаивают меня. Уходит злость. Агрессия. Снова возникает предательское чувство защищенности.

– Не дождешься, – отбрасываю его руку. Отхожу к двери.

Не идет за мной, стоит на месте.

– Займи соседнюю, Мегги поможет, – бархатный голос звучит приглушенно. Так что могу потрогать каждый звук. Никогда не привыкну к этим странным ощущениям рядом с ним.

– Ты ведь ее не накажешь?

– Нет, – снова странность. Даже не издевается. Не пытается играть на моих угрызениях совести. А ведь это отличный инструмент. Но он им снова не пользуется.

– Спокойной ночи, – бормочу, сбитая с толку.

– Вивьен! – бархат проходится по спине.

– Что? – оборачиваюсь.

– Пламя способно растопить даже многовековой лед, – из глаз льется золотой свет. Окутывает меня теплом. Узоры в глазах, меняются, завораживают. Зовут утонуть.

Отворачиваюсь. Иллюзии. Колдовство. Снова его дурман.

– От вечной мерзлоты пламя погаснет, – бросаю зло. Покидаю логово зверя. Ощущаю, как спину прожигает его взгляд. Даже через захлопнутую дверь.

Поспешно отхожу дальше. Мегги показывает мне новую комнату. Вполне приличную. Успокаивающие светло-бежевые оттенки. После красного безумства – услада для глаз.

Принимаю душ. Укладываюсь в постель. Вроде бы выиграла сражение. Но почему-то ощущение, что проиграла. Слишком все складно, слишком просто. Надо быть всегда начеку. Всегда готовой. Он слишком хитер. Надо первой понять его игру. Надо обыграть. Иного пути к спасению у меня нет.