– Таких, как он, много, – произнесла Гвинет. Все повернулись в ее сторону, и она покраснела под пристальными взглядами. – Шотландия известна как родина лучших воинов в мире, – добавила она, недовольная собой за то, что в ее словах было слишком много старания защитить свою страну.

– Обещаю вам, что мы не будем воевать, – сказала королева Мария, продолжая смотреть на берег. Вдруг легкая дрожь пробежала по ее телу.

«Она дрожит не от холода», – подумала Гвинет. Леди Маклауд знала, что, по мнению Марии, Франция – гораздо более великая страна, чем Шотландия, где больше жизненных удобств, да и климат теплее. Многие считали Францию образцом для других стран в искусствах и науках и полагали, что для шотландцев породниться через брак их королевы с таким могучим государством – благословение Божие. Во Франции Марию окружало все самое лучшее, и Гвинет опасалась, как бы королеву не разочаровало то, что сможет предложить ей родина.

Мария приветствовала людей на берегу сияющей улыбкой, и те ответили радостными криками. Хотя королева и ее свита прибыли раньше назначенного срока, проведя в море всего пять дней, встречать их собралось немало народа.

– Они пришли сюда ради любопытства, – шепнула Мария на ухо Гвинет, и в голосе королевы были слышны суховатые нотки недовольства.

– Нет, ваше величество, они пришли оказать почет своей королеве, – возразила Гвинет.

Мария лишь улыбнулась в ответ и стала махать рукой. Потом она с тем же сияющим видом сошла с корабля. На берегу ее первым приветствовал сводный брат Джеймс, а затем толпившиеся вокруг него придворные. Народ радостно выкрикивал приветствия. Может быть, эти люди и пришли сюда только ради любопытства, но теперь королева произвела на них то впечатление, которое и должна была произвести. Мария во Франции не забыла шотландский язык и говорила на нем свободно, без малейшего акцента. Звук ее голоса был ясным и чистым, и она не только была красивой – высокой, статной и стройной, – но и двигалась с поистине царственным изяществом и величием.

Гвинет стояла немного сзади королевы и лорда Джеймса. Белокурый великан лорд Рован проскользнул мимо нее, наклонился к лорду Джеймсу и шепнул ему на ухо:

– Пора ехать дальше. Ее приняли хорошо. Не будем ждать: вдруг настроение толпы изменится?

Когда он слегка отшатнулся, их с Гвинет взгляды встретилась. Она знала, что на ее лице отразилось негодование. Однако ее гнев не испугал лорда, а скорее позабавил: его губы изогнулись в улыбке, и Гвинет рассердилась еще больше.

Мария Шотландская – хорошая королева. Это правда, что она молода и выросла во Франции, но с тех пор, как умер ее муж – не просто король, с которым ее соединили браком, а ее дорогой друг с детских лет, – Мария успела показать, что умеет крепко держать в своих руках государственные дела. Ее приводило в бешенство, что этот человек сомневался в Марии. Гвинет решила, что он думает как предатель.

Вскоре они уже сидели в седлах и были готовы ехать во дворец Холируд, где их ждали к обеду. А в это время комнаты королевы должны будут подготовить для жилья. Гвинет тихо вздохнула. Возвращение домой будет радостным. Люди станут собираться вокруг Марии. А пока Гвинет просто наслаждалась тем, что снова находится в родном краю – в своем настоящем доме. Хотя день был немного туманным, даже мрачным, серо-фиолетовое небо было такой же частью дикой красоты Шотландии, как ее суровые пейзажи.

– По крайней мере, здесь Марию, кажется, будут горячо любить и оказывать ей почет, – сказала одна из четырех Марий и печально прибавила: – Хотя это и не Франция.