Она заметила, как в его взгляде появилось разочарование, и чем дольше она молчала, тем отчетливее оно проявлялось. От этого ее положение стало еще хуже. Почему ей так важно, что Рован думает о ней?

Наконец Гвинет смогла заговорить.

– Королева не виновата, – прошептала она, но этого было мало. Рован спас ей жизнь. Она понимала, что должна его поблагодарить.

Он продолжал смотреть на нее, и это ей вовсе не помогало.

Наконец она вспомнила о хороших манерах и произнесла чопорно и спокойно:

– Благодарю вас, вы спасли мне жизнь.

Он низко поклонился ей с преувеличенной вежливостью, словно она сказала это слишком поздно и ей должно быть стыдно.

– Возможно, вы научитесь лучше ездить верхом, особенно теперь, когда вы уже дома, – произнес он и повернулся к своему коню.

Стикс послушно ждал хозяина.

Гвинет пошла за ним быстрыми широкими шагами.

– Я хорошо езжу верхом! – бросила она дерзко.

– Разве?

Она снова покраснела и объяснила:

– Моя лошадь испугалась и упала.

– Понимаю.

Она видела, что Рован не верит ей.

– Она встала на дыбы, а потом перевернулась, – уточнила Гвинет.

– Ну конечно!

– С вами невозможно разговаривать! – воскликнула она.

– Очень жаль. Но почему?

– Вы не слушаете меня.

– Разумеется, слушаю.

– Вы не верите ни одному моему слову.

– Разве я говорил что-нибудь похожее? – спросил Рован.

Она стала поднимать вверх подол разорванной охотничьей юбки, чтобы не споткнуться, и при этом очень старалась не скрипеть зубами.

– Еще раз благодарю вас за спасение моей жизни, – процедила она и пошла по тропинке.

Гвинет не заметила, что Рован направился следом за ней, и поэтому испугалась, когда он схватил ее за руку. Она вздрогнула, повернулась и пристально посмотрела на него. Ее дыхание было неровным, а сердце билось слишком быстро. Нравился он ей или нет, в любом случае его высокий рост и сила производили впечатление. Правда, он был непростительно надоедливым. Но в его прикосновении не было ничего отталкивающего.

– Куда вы идете?

– Искать королеву.

– Пешком?

– Как вы могли заметить, моей лошади нигде не видно! – вздохнула она.

– Идемте со мной.

Она продолжала стоять неподвижно. Тогда он наконец улыбнулся и сказал:

– Вам не нужно бояться меня.

– Я не боюсь.

– Может быть, не боитесь, но остерегаетесь.

– Вы до сих пор не научились любить королеву. Может быть, теперь научитесь, – заявила ему Гвинет.

– Я служу королеве Марии всем, что у меня есть.

– Но любите не ее, а Шотландию, – парировала она.

Его улыбка стала заметней.

– Люблю Шотландию, но королева воплощает Шотландию в себе, разве не так? А теперь идемте. Садитесь со мной в седло, и мы сможем найти остальных.

– Вы ужасный человек. Не думаю, что я смогу сидеть с вами на одном коне.

Рован громко рассмеялся:

– В чем дело? Я соглашаюсь с вами, а вы нападаете на меня.

– Вы вовсе не соглашаетесь со мной.

Он коснулся рукой ее лба, смахнул с него листок из лесной подстилки. В этом движении была странная нежность. Ей вдруг расхотелось спорить с ним. Ей захотелось…

Захотелось снова почувствовать, как эти пальцы касаются ее тела.

Гвинет быстро отступила назад. У него есть жена. И он ее очень любит, хотя она так тяжело больна.

– Идемте, – повторил он, на этот раз нетерпеливо. А потом, не давая ей выбора, он легко поднял ее в воздух и посадил на своего высокого жеребца, прыгнул на коня сам и сел сзади нее.

Гвинет ничего не могла сделать: он обхватил ее руками, когда брался за поводья. Она сглотнула комок в горле. Как этот человек. который может быть таким резким на словах и грубым в поступках, сумел разбудить в ней чувство, которого она никогда не испытывала раньше?