Группа, собиравшаяся в среду вечером у Фрейда, сформировалась осенью 1902 года. Произошло это скромно и неофициально – вокруг него «стали собираться молодые врачи, желающие изучать, практиковать и пропагандировать психоанализ. Затеял все это один врач, который на собственном опыте убедился в эффективности аналитической терапии». Именно так описывал Фрейд первый период общества по прошествии 10 лет. Показательно, что из-за последующего недовольства Вильгельмом Штекелем (или его самостоятельностью?) основатель движения не стал называть имя коллеги, по предложению которого начала устраивать свои собрания группа единомышленников. Штекель, одаренный богатым воображением и преуспевающий венский врач, прошел краткий и довольно успешный курс психоанализа у Фрейда, чтобы избавиться от симптомов психологической импотенции. Это было первое связующее звено. Вторым стала работа Штекеля о символике снов. Как свидетельствуют последующие издания «Толкования сновидений» с их открытым признанием долга автора перед Штекелем, отношения основателя психоанализа с этим и некоторыми другими его сторонниками были взаимовыгодными. Фрейд дал своим первым наперсникам гораздо больше, чем получил от них, однако был открыт и к их влиянию. В те первые годы, как с характерной для него высокопарностью выразился Штекель, сам он являлся «апостолом Фрейда, который был моим Христом!»[91].

Доживи Зигмунд Фрейд до того, чтобы услышать это утверждение, он мог бы назвать Штекеля Иудой… Как бы то ни было, со временем Фрейд стал испытывать к нему сильную неприязнь. Но в 1902 году Штекель выдвинул идею, полезность которой основатель психоанализа быстро понял. Ему она показалась чрезвычайно своевременной. Какими бы недостатками ни обладали люди, собиравшиеся вечером по средам в его приемной, на начальном этапе они давали ему тот психологический отклик, которого Фрейд так жаждал. Они стали в той или иной степени заменой Флиссу и источником одобрения, которое он ожидал завоевать своей книгой «Толкование сновидений». И поначалу, как отметил впоследствии Фрейд, у него были все основания оставаться довольным.

Первые собрания Психологического общества по средам нельзя назвать многочисленными, но атмосфера была приподнятой. Фрейд отправлял открытки с приглашением Штекелю и еще трем венским врачам – Максу Кахане, Рудольфу Рейтлеру и Альфреду Адлеру. Они образовали ядро кружка, который в 1908 году превратился в Венское психоаналитическое общество, образец для десятков подобных сообществ по всему миру. Кахане, подобно Фрейду, перевел книгу лекций Шарко на немецкий язык. Он же, собственно, и познакомил Штекеля с Фрейдом и его работами. Рано умерший – в 1917-м – Рейтлер стал вторым по известности психоаналитиком после Фрейда, практиком, чьи работы с уважением цитировал основатель учения и чьи речи на собраниях по средам отличались язвительной, иногда обидной критикой. Но самым ценным рекрутом оказался врач Альфред Адлер, разделявший убеждения социалистов, который опубликовал книгу о профессиональных заболеваниях портных, но затем заинтересовался социальным аспектом психиатрии. Первые собрания в среду вечером, как с гордостью вспоминал Штекель, были вдохновляющими. Он писал, что «все пятеро пребывали в полной гармонии, без всяких диссонансов; мы были подобны пионерам на недавно открытой земле, а Фрейд нашим вождем. Как будто искра проскакивала от одной души к другой, и каждый вечер был подобен откровению».

Метафоры Штекеля банальны, но его описание верно передает атмосферу собраний – разногласия и споры были еще впереди. Несомненно, некоторые первые члены общества находили подобную богословскую терминологию весьма уместной. «Собрания, – вспоминал Макс Граф, – проходили в соответствии с определенным ритуалом. Сначала один из присутствующих представлял свой доклад. Затем подавали черный кофе и пирожные; сигары и сигареты лежали на столе и потреблялись в огромных количествах. После четверти часа непринужденной беседы начиналось обсуждение. Последнее и решающее слово всегда оставалось за самим Фрейдом. Мы как будто закладывали основы новой религии. Фрейд был ее пророком, который показал поверхностность всех используемых до сей поры методов исследования психики». Впрочем, Фрейду не нравились такого рода сравнения. Он считал себя более гибким, не таким авторитарным, каким мог быть любой «пророк». Но чувство превосходства все же присутствовало, и через несколько лет оно стало настолько гнетущим, что некоторые члены группы, в том числе Граф, покинули ее, несмотря на свое восхищение основателем психоанализа