– Что это за книжка? – спросил Лэйн.

Фрэнни буквально подпрыгнула. Она опустила взгляд на ворох всякой всячины из сумочки, образовавшийся на скатерти.

– Какая книжка? – сказала она. – Ты об этой? – она взяла книжку в тканевом переплете и убрала обратно в сумочку. – Так просто взяла, в поезде почитать.

– Дай-ка глянуть. Что это?

Фрэнни его как будто не слышала. Она снова открыла косметичку и быстро глянула на себя в зеркальце.

– Боже, – сказала она и убрала все – косметичку, бумажник, счет из прачечной, зубную щетку, баночку аспирина и позолоченную палочку для коктейлей – обратно в сумочку. – Не знаю, зачем я таскаю с собой эту дурацкую золотую палочку, – сказала она. – Один очень пошлый мальчик подарил ее мне на день рождения, когда я была второкурсницей. Он думал, это такой прекрасный и оригинальный подарок, и следил за моим лицом, пока я вскрывала упаковку. Я сто раз пыталась выбросить ее, но просто не могу. Меня с ней похоронят, – сказала она и задумалась. – Он все усмехался мне и повторял, что меня ждет удача, если буду всегда держать ее при себе.

Лэйн принялся за лягушачьи лапки.

– Так о чем вообще эта книжка? Или это, блин, такой секрет? – спросил он.

– Книжечка из сумочки? – сказала Фрэнни. Она смотрела, как он разделывает лягушачьи лапки. Затем взяла сигарету из пачки на столе и закурила. – Ой, не знаю, – сказала она. – Называется «Путь странника» [8]. – Она посмотрела какое-то время, как Лэйн жует. – Взяла в библиотеке. Ее упоминал этот препод по религиоведению, на которое я записалась в этом семестре.

Она затянулась сигаретой.

– Я просрочила на несколько недель. Все время забываю вернуть.

– Кто ее написал?

– Я не знаю, – сказала Фрэнни отвлеченно. – Какой-то русский крестьянин, наверно. – Она еще немного посмотрела, как Лэйн жует лягушачьи лапки. – Он ни разу себя не называет. Так и не узнаешь, как его зовут, за всю эту историю. Он просто рассказывает, что он крестьянин, и ему тридцать три, и у него сухая рука. И жена у него умерла. Это все в девятнадцатом веке.

Лэйн переключился с лягушачьих лапок на салат.

– Интересная? – сказал он. – О чем там?

– Я не знаю. Своеобразная такая. То есть это в основном религиозная книга. По-своему она, можно сказать, ужасно фанатичная, а по-своему нет. То есть там начинается с того, что этот крестьянин – странник – хочет выяснить, что имеется в виду в Библии, когда говорится, что ты должен молиться непрестанно. Ну, понимаешь. Безостановочно. В «Фессалоникийцах» или еще где-то. И вот он начинает ходить по всей России, искать кого-нибудь, кто ему скажет, как молиться непрестанно. И что говорить при этом. – Фрэнни, похоже, очень увлеклась тем, как Лэйн разделывал лягушачьи лапки. Она стала рассказывать дальше, не сводя глаз с его тарелки: – Все, что у него с собой, это такой мешочек с хлебом и солью. Потом он встречает этого человека, называемого старец – какого-то такого жутко мудрого божьего человека, – и старец ему рассказывает о книге под названием «Филокалия» [9]. Которую, похоже, написала группа жутко мудрых монахов, как бы утверждавших этот на самом деле поразительный способ молиться.

– Ни с места, – сказал Лэйн лягушачьим лапкам.

– В общем, странник узнает, как надо молиться, по словам этих очень мистических личностей… То есть он пробует раз за разом, пока не достигает совершенства и всякого такого. И тогда идет дальше по всей России, встречая всевозможных совершенно восхитительных людей, и рассказывает им, как молиться этим поразительным способом. То есть об этом на самом деле вся книга.

– Ужасно не хочется говорить, но от меня будет вонять чесноком, – сказал Лэйн.