Уставшие гребцы сменились, заместо сломавшейся поставили новую доску слегка обтесанную на конце. С новыми силами прибавилось ходу. Капитан де Фретте, давно подозревавший что ветерок, который он чувствует, поддувает в спину, наслюнил палец. Последовавший затем приказ гласил поднять все пять ярусов прямоугольных парусов.
Чем ближе бриг «Ореол» подходил к патрульной лодке тем более прояснялась картина. Горка оказалась горой окруженной со всех сторон водой – то есть островом, находящемся на значительном удалении от скалистого берега, где и была вырублена широчайшая площадка, к которой без сомнения можно было пристать. Но можно ли с нее было выбраться? —задал Франсуа сам себе вопрос. Однозначно – можно, раз махали, и раз пристань была твореньем рук человеческих. Не в самом же деле ее вырубили англичане для западни… У него хватало внутренних сил шутить, самым наидурнейшим образом, какой возможен в самое ответственное время с мелкой дрожью в теле, может не бываемой, но внутренне ощущаемой. Капитану же де Фретте было не до дурости в голове, дистанция которая поминутно сокращаясь, сейчас немногим превышала милю из-за неожиданно возникшей мысли сократилась еще на расстояние пушечного выстрела!? Линкор «Арчибальд» сближаясь уже вынужден был несколько повернуться к ним бортом, но все равно был виден мощный киль линейного судна разрезающий водную поверхность, создавая при этом бурливые волны, расходящиеся по обе стороны.
Предпочтительнее было наблюдать за «Арчибальдом» простым глазом, де Фретте насмотрелся сегодня до боли в глазах, изучив кажется досконально, но и так он был прекрасно виден со всеми шестью или семью ярусами белых парусов.
Ветер перестал надувать паруса, но не затих, а изменчиво задул супротив. Как не незаметно произошла сия манипуляция она отразилась на скорости и состоянии парусов. Их пришлось опять убрать. Как пригодились весла, когда-то из досок выдуманные шевалье Франсуа, он себе представить не мог, находясь все время в азарте погони! Единственное что двигало ореольцев к спасению, это они сами!
Очень хорошо было уже видно кормчего на лодке, продолжавшего стоять, но уставшего махать. Четыре гребца, сидевших в лодке, продолжали грести в направлении к ним, рискуя оказаться выставившимися перед линкором.
Рулевой без приказки капитана стал легко заворачивать вправо, дабы зайти в пролив между островком и выгибающимся берегом. Патрульная лодка итальянцев развернулась носом по курсу брига и развивая ход стала сближаться с траекторией прохождения «Ореола». В какое-то время они сблизились настолько, что с лодки за борт корабля перекинули конец веревки, его подхватили сразу несколько человек. Гребцы по левому борту остановились, считая что лодку должно снести на их весла, но этого не произошло. Как только конец веревки был закреплен с легким отклонением от перпендикулярности к борту, она повела лодку за собой. Таким то довеском оказался очень недоволен д’Олон, гаркнувший на гребцов: не зевать! Но остальные собравшиеся с большим интересом прислушивались, а все больше присматривались к тому что им говорит или спрашивает итальянец. Некоторые слова были удивительно сходны, но безудержный поток слов заглушил проблески понимания. Так и не было понятно, что он к ним имеет, или от них хочет. Д’Олон немного понимал по-итальянски, но все свои лингвистские способности затратил на родной французский, на котором предлагал перерубить веревку и ее концом заткнуть надоеде глотку. Непонятно почему граф так ополчился когда все живейше интересовались?…может быть потому что в самом начале услышали слово пароль, и принимая прежде прозвучавшую шутку за чистую монету, а их за таможенников, приставших к ним в самое неподходящее время с самыми идиотскими вниманиями, не желал иметь с ними дела, а на буксировку тратиться потенциями.