В тот же день правительство США признало правительство Франко.

18 мая 1939 г. состоялся парад победителей, в котором приняли участие 120 000 его участников, среди них – итальянский корпус, представители «Легиона Кондор», 500 португальских добровольцев.

В этот день Николас Франко, незадолго до этого возвратившийся из Португалии, сказал брату: «Сегодня твой день. Великий день, который ты ждал с детских лет, который твои тщеславные черные глаза всегда предвидели в будущем». Но его Великий день еще не закончился. Все еще стоял вопрос: «После победы – что?»

2 марта 1939 г. посол Испании Франко в Риме П. Гарсиа Конде сообщил Хордане, что накануне Его Величество дон Альфонсо поставил в известность о том, что получил приглашение от короля Румынии посетить его страну вместе с Его Высочеством доном Хуаном и принять участие в охоте 25 мая. У посла сложилось впечатление, что у короля не было сомнения, что приглашение на охоту – всего лишь предлог, что там речь пойдет о реставрации монархии в Испании, возможно, с подсказки Англии. По словам посла, он проявил поистине дипломатическую изворотливость, т. к. не был осведомлен о намерениях генералиссимуса в этом вопросе, хотя и предполагал, разумеется, гипотетически, что в будущем не исключена реставрация монархии в персоне дона Альфонсо или дона Хуана[110]. Но тогда идея реставрации в обозримом будущем не разделялась ни самим Франко, ни его влиятельными союзниками.

Накануне визита Чиано в Испанию Муссолини в письме Франко от 6 июня 1939 г. предупреждал: «реставрация монархии будет очень опасной для режима, учрежденного с такой славой и такими кровавыми жертвами». По возвращении из Испании в своем докладе 19 июля Чиано успокоил Муссолини: «Ни Франко, ни большинство из его окружения не благоприятствуют реставрации монархии». По его мнению, режим имеет полную поддержку испанского народа[111].

Но среди «победителей» все же не было такого единодушия, как это представлялось Чиано.

Большинство военных, участвовавших в гражданской войне на стороне Франко, все же надеялись, что с ее окончанием будет упразднена и система личной власти. Среди «инакомыслящих» были и монархисты, и традиционалисты, и фалангисты. Среди тех, чей голос прозвучал раньше других, по мнению Бустельса, был генерал Антонио Аранда. Тот самый Аранда, что с восторгом отзывался о Франко в беседе с полковником Кремером.

Старый либерал, до войны сотрудничавший с партией радикалов Алехандро Лерруса и, как поговаривали, масон, Аранда отказался во время подавления астурийского восстания принять помощь фалангистов. После окончания гражданской войны, будучи военным губернатором Валенсии, освободил сотни заключенных, что увеличило антипатию к нему фалангистов. Тогда же он был одним из первых генералов, кто обратился к Франко с призывом восстановить конституционную монархию. Франко ограничился смещением его с командной должности, назначив начальником Высшей военной академии. Арестован он был позднее, уже после окончания Второй мировой войны, в 1947 г., а реабилитирован только после смерти Франко Хуаном Карлосом в ноябре 1976 г.

Вторым был генерал-лейтенант Кейпо де Льяно; он получил отставку и отправлен в посольство в Рим на почетную, но ничего не значащую должность, получил разрешение вернуться только в 1942 г.

Третьим был генерал А. Кинделан, монархист, никогда не скрывавший своих убеждений, а 8 сентября 1943 г. вместе с генералами Оргасом, Давилой, Сольчагой, Понте, Монастерио, Саликетом и Варелой направивший письмо Франко с просьбой восстановить монархию. Многие годы провел в ссылке и даже был арестован в 1949 г.