В считанные часы мятеж не только перерос в гражданскую войну, но в тревожной атмосфере предвоенной Европы произошла интернационализация конфликта, причем по воле его участников. Первый шаг был сделан главой республиканского правительства, направившим телеграмму с призывом о помощи премьер-министру Франции Леону Блюму.

«Застигнуты врасплох внезапным опасным военным переворотом. Прошу Вас без промедления оказать нам помощь оружием и самолетами», – таков был текст телеграммы, направленной Блюму 19 июля 1936 г. Хосе Хиралем, ставшим накануне главой правительства Испании. На другой день премьер-министр Франции телеграфировал в Мадрид: «Законное правительство дружественной страны, рожденное законными выборами, просит помощи, и наш моральный долг предоставить ему оружие. Кроме того, это совпадает с интересами Франции, состоящими, вне всякого сомнения, в том, чтобы не допустить установления какой-либо формы фашизма на своих юго-восточных и восточных границах»[53].

На другой день Фернандо де Лос Риос, представитель Испании в Лиге Наций, вручил военному министру Франции Эдуарду Даладье и министру авиации Пьеру Коту подробный перечень необходимых военных материалов и чек на их оплату в 11 млн франков. Но уже 9 августа, получив предупреждение из Лондона, что в случае франко-германской войны, вполне возможной в результате вмешательства в дела Испании, Англия не будет помогать Франции, Блюм полностью приостановил экспорт оружия мадридскому правительству. Как заметил испанский историк А. Виньяс, «французская политика плелась в хвосте британской, испытывая глубокий страх перед своим могучим центральноевропейским соседом»[54].

Второй шаг, ставший катализатором процесса интернационализации «испанских обстоятельств», был сделан Франко. Он прилетел в Тетуан 19 июля. Его узнали с трудом: он сбрил усы и оделся, как если бы был туристом.

В тот же день он послал Болина на том же «Стремительном драконе» в Биарриц, где находились тогда X. Марч и Лука де Тена. Оттуда самолет взял курс на Рим: просить помощи у Муссолини.

Ожидаемая помощь от Муссолини не разрешала главной заботы Франко, как перебросить мятежные воинские соединения из Марокко на континент. Ему стало известно, что в Мадриде был арестован начальник службы связи военно-морского флота, ранее имевший контакт с заговорщиками. Его арестовал радист Б. Бальбоа, установивший прямую связь с операторами кораблей. Экипажи были предупреждены, сторонники мятежников из числа адмиралов и старших офицеров арестованы. Для Франко с особой остротой стал вопрос о «воздушном мосте». Помощь мог оказать только Берлин.

Даже на исходе жизни Франко, как свидетельствует запись его двоюродного брата и доверенного секретаря Франко Салгадо Араухо от 5 июля 1965 г., подтверждал, что «Гитлер никогда не вмешивался в подготовку мятежа»[55].

Это признание согласуется с точкой зрения германского историка М. Меркеса, что «версия об активной позиции Германии в период предварительной подготовки мятежа – не более чем фантазия»[56].

Эту позицию разделяют и многие современные испанские историки[57]. В ее пользу свидетельствует и негативная первая реакция на просьбу о закупке десяти транспортных самолетов у частных фирм, переданная от имени Франко X. Бейгбедаром министерству иностранных дел Германии. «Известие о том, что мы поставляем оружие мятежникам… будет иметь чрезвычайно серьезные последствия», – ответил начальник политического департамента германского министерства иностранных дел Г. Дикгоф, будущий посол в Мадриде в годы Второй мировой войны[58]