Наконец Гитлер умолк и посмотрел выжидающе на японского министра. Мацуока отвечал в крайне осторожных выражениях: в принципе он согласен с фюрером, сам, дескать, хотел следовать такой стратегии (особо выделил операцию по захвату Сингапура), но ему трудно преодолеть сопротивление интеллектуалов, бизнесменов, дворцовых кругов и всех других, не согласных с ним. Он не мог взять на себя какое-либо обязательство, но будет добиваться лично достижения целей, которые разделяет с фюрером. Гитлер, явно разочарованный, решил чуть-чуть продемонстрировать свое могущество. Прощаясь с Мацуокой, он сказал:

– Когда вы вернетесь в Японию, сообщите императору, что конфликт между Россией и Германией неизбежен.

Японский министр покинул, однако, Берлин без определенного представления, как и рассчитывал Гитлер, о нацистских планах в отношении России.

Если Гитлер обманул своего японского союзника в наиболее важном политическом вопросе, то Мацуока получил возможность поменяться с ним ролями, когда вновь прибыл в Москву. Не только Гитлер дал ясно понять, что Россия не будет приглашена в трехсторонний пакт, но и Риббентроп посоветовал Мацуоке не впутываться в дела с русскими. Однако Мацуока вел собственную игру. Ему нужно было урегулировать довольно острые проблемы с русскими: советская помощь Китаю, жалобы на японскую угрозу дальневосточным границам СССР и просьба русских о продаже Японией южной части Сахалина, равно как встречная просьба Токио о предоставлении Японии прав на разработку нефтяных и угольных месторождений в северной, советской части острова. Через несколько дней напряженного торга Мацуока добился от Сталина одобрения простого соглашения о нейтралитете, которое обходило основные проблемы. Сталин отказался от претензий на Южный Сахалин в ответ на обещание Мацуоки добиваться от своего правительства умерить аппетиты в Северном Сахалине. Главный пункт – согласие сторон сохранять нейтралитет, в случае если какая-то из них подвергнется нападению третьей стороны.

На родине Каноэ поздравил Мацуоку с заключением пакта о ненападении. Японцы ликовали. Их министру иностранных дел удалось, по всей видимости, упрочить связи с Берлином и в то же время уменьшить опасность советского вмешательства в Азии. Не обошлось без ворчания. Дипломатическая и военная ситуация в районах южных морей оставалась столь же неопределенной, как прежде. Но теперь Токио мог заняться своей главной задачей – покорением Китая дипломатическими и военными средствами. Теперь Чан Кайши поймет тщетность своих усилий, Вашингтон пересмотрит свою политику помощи Чунцину. Все другие соображения подчинены этой главной цели. Япония теперь не уступит в своей продолжительной войне на материке: на карту поставлены ее престиж и честь, мобилизованы усилия военных, население подготовлено психологически. Япония принесла слишком большие жертвы, а политические последствия ухода из Китая были бы слишком тяжелы.

В Чунцине, за тысячу миль вверх по течению Янцзы от побережья, националистическое правительство Китая не испытывало ни удовлетворения, ни затруднений от своего стратегического выбора. В конце 1940 года, после трех лет сопротивления, китайцы стояли лицом к лицу с агрессивным противником, который захватил все порты на морском побережье и богатейшие районы страны. Японские самолеты безнаказанно бомбили столицу, у националистов ни самолетов, ни зенитных орудий, чтобы помешать бомбардировкам. Население прячется в глубоких пещерах, вырытых в крутых обрывах города. В любой день можно видеть, как по реке плывут обгоревшие трупы. Лодочники в джонках отталкивают их длинными заостренными шестами.