– А может, нам его поискать?

– Я вам уже дал поручение. Вот им и займитесь, а за священником пусть храмовник гоняется.

Едва Бернард ушёл, Эд со всей дури влепил Томасу подзатыльник.

– Ты что, баран, творишь? – закричал он на безмерно болтливого друга.

– Да я просто спросил.

– Просто спросил, а потом просто предложил. Ты ведь обычно так и поступаешь, да? На любую работу вызываешься добровольцем. Бернард, в отличие от тебя, не конченый кретин, сообразит, что ты странно себя ведёшь.

– Или подумает, что я не хочу с трупом возиться. И это правда. И вообще, нам в порту сейчас лучше не показываться.

– Наоборот – хорошо, что именно нас туда послали, – взял слово Тео. – Разберёмся с трупом, а потом займёмся своими делами. Бернард до обеда в замке проторчит. Как раз всё успеем.

– Тео прав, – резко подобрел Эд, и даже улыбнулся. – Скажем, что он бездомный, много раз его на улицах видели. Отвезём на кладбище и кинем в общую могилу.

Вот и Томас успокоился и просеял улыбкой.

Порт уже пробудился. Народу – не пропихнуться, хоть в реку кидай. Утром особенно многолюдно. Это потом рыбаки отчалят, паромщики перевезут на другой берег первую партию, и станет чуть свободнее. Останутся только купцы, да грузчики. Вечером всё как-то плавней, народ расходится постепенно, а утром все разом как завалятся.

Тео при такой давке сразу вспоминает штурм того злосчастного замка – как же он… а-а, неважно. Когда через ворота пробились, он в числе первых шёл. Тогда его кипящим маслом и накрыло. Вся левая рука в ожогах и изрезана. С тех пор не снимает на людях перчатку. Он сам ножом кромсал рукав, чтоб его скинуть. Щека обожжена от уха до шеи. Кабы не щит над головой, совсем уродцем бы остался. А не было бы в нём дыр от стрел, так и обойтись могло. Не обошлось и хватит об этом, ничего уже не изменишь. Щит-то скинул и рукав сорвал, но кожу жжёт неимоверно. Охота в бочку с водой нырнуть, он даже вспомнил, где в лагере стоит ближайшая, но люди, что напирают сзади, нещадно толкают в другом направлении, прямиком на врага.

С тех пор Тео не любит столпотворений. Со злостью расталкивает всех на своём пути. Эд и Томас привыкли к подобному. Пристроились за ним, как за тараном, и идут спокойно.

Труп нашли быстро. Скопление людей, которые стоят на месте и глазеют в то время как все остальные мельтешат – явно, там что-то интересное. Вот и начальник порта Адалар рядом, общается…

– Это что, опять тот храмовник? – удивился Тео, и даже остановился.

– Да, он, – подтвердит Томас. Хоть и сутулится, он наголову выше обоих друзей. – Здесь-то он что забыл?

– Не знаю, но этот назойливый прыщ начинает действовать на нервы, – высказался Эд и первым двинулся к ним. Однако перехватить храмовника не успел, тот распрощался с Адаларом и ушёл.

– Ну, наконец-то, – не то обрадовался, не то упрекнул за нерасторопность начальник порта. – А мои балбесы где? До сих пор не пришли.

– Нам откуда знать, мы за ними не следим. Нас послали с телом разобраться, – ответил Эд. – А этот что тут делал? – спросил он, указав в ту сторону, куда ушёл храмовник.

– У них тоже что-то стряслось. Просил не выпускать из порта священников или кого другого с сундуком, полным золота.

– Что, прям, целый сундук золота? А сундук-то большой?

– Вот и я спросил. А он не ответил.

– Вечно эти святоши что-то темнят. Как о делах божьих говорить, так их не заткнёшь, а о своих помалкивают.

– У меня тут дел невпроворот, – поторопил Адалар.

– Ладно, взглянем на мертвеца.

– Расступись, – крикнул Томас, просачиваясь в толпу. Народу поглазеть собралось немало и на визгливый тонкий голосок они никак не отреагировали.