Время от времени на ум ему приходила мысль, что выгнать отсюда беспомощную христианку, за которой никто не стоит, займет полчаса, не более. Но внутренний голос подсказывал ад-Даллялю, что на самом деле, преступая закон таким вероломным образом, он заходит слишком далеко. На это люди не будут смотреть сквозь пальцы и безнаказанным не оставят, лучше сбавить обороты и разузнать, как относятся к ней соседи. Ведь может выйти, что, обидев ее, он навлечет на себя гнев жителей квартала и только навредит себе. Разумнее подождать, пока старуха помрет, а там никто, кроме него, не посмеет занять ее дом. Каждому известно, что он уже положил на дом глаз. Все в курсе, что он следующий владелец, сколько бы ни протянула еще Илишу!..

– Бог дал, Бог взял! – прокричал, растягивая каждое слово, Фарадж Абу Анмару, увидев, как тот, подсчитывая потери, сложил ладони в знак покорности судьбе.

Абу Анмар в ответ воздел руки к небу, словно взмолился, соглашаясь с ним. Хотя в действительности, кто знает, возможно, он причитал: «Да возьмет тебя Аллах к себе!» – имея в виду ненасытного Фараджа, которого нелегкая принесла в этот момент крутиться поблизости.

Она согнала Набо с дивана в гостиной и, не глядя, смахнула с обивки шерсть. Каждый раз, когда она гладила пригревшегося у нее на коленях кота, он линял так сильно, что можно было не сомневаться – диван после него надо чистить. Она могла и не обращать уже на это внимания, но это место в гостиной было для нее особенным – напротив висел огромный образ святого Георгия, а по бокам от него приклеены две небольшие черно-белые фотографии в деревянных рамках с резьбой – сына Даниэля и мужа Тидароса. Рядом репродукции – «Тайная вечеря», «Снятие Иисуса с креста» и три копии с подлинных средневековых икон размером с ладонь, написанные пером и чернилами. Краски на них поблекли, да и имен всего сонма святых разных церквей она уже не помнила. Муж много лет назад прибил их здесь на стене в гостиной, а также в спальне, в комнате Даниэля, которая теперь заперта, и в других помещениях, где никто уже не живет.

Здесь она проводила почти каждый вечер и тщетно обращалась с мольбами к ангельскому лику святого, которого почитала особо трепетно. Его облачение – тяжелые доспехи, полностью покрывающие фигуру серебряными чешуйками. На голове сияет шлем с пером, из-под него выбивается светлый локон. Длинное острое копье устремлено вверх. Воин сидит на белом мускулистом коне. И всадник, и конь изогнулись в порыве сразить зловещего Змея, выползающего из угла картины и угрожающего поглотить их обоих со всем снаряжением.

Однако детали Илишу не замечала. Надев очки с толстыми линзами, болтавшиеся на цепочке на шее, она всматривалась в безмятежное, не выражавшее ни единой эмоции лицо святого. На нем трудно было поймать искру гнева, найти следы печали, отыскать надежду или заметить проблеск счастья. Он выполнял свой долг с одним-единственным чувством – непоколебимой верой, которой было исполнено его сердце.

Илишу рассматривала изображение своего небесного покровителя иначе, чем других святых. Она относилась к нему, как к близкому человеку, как к члену ее разлученной и рассеянной по разным уголкам света семьи. Он один все это время оставался с ней рядом, за исключением кота Набо… И не считая тени ее сына Даниэля, который в конце концов непременно вернется домой. Люди видели в ней одинокую женщину, разговаривающую с призраками, но для нее они были реальными, живыми существами, которые не давали окончательно сойти с ума.

Она была разочарована, так как святой не исполнил ни одно из ее заветных желаний. Ведь она же вымолила, он же обещал ей после стольких бессонных ночей, проведенных в слезах! Илишу понимала, что жить ей остается недолго, и мечтала только об одном – получить знак свыше о судьбе сына. Если он жив, пусть вернется домой. Если мертв, она должна знать, где его могила. А если могилы нет, пусть ей укажут место, где он встретил свою смерть. Она хотела посмотреть в глаза покровителю и спросить его про обещанное. Да, днем это было изображением святого Георгия, в котором нет ничего необычного. Замеревшая бессловесная фигура. Но с наступлением ночи приоткрывалось окно в другой мир. Божественный дух нисходил и через святого говорил с несчастной, чтобы она не скатилась в пропасть безысходности и не утратила веру в Бога.