– Мне завтра рано вставать, – сказал Юхан.

– Конечно, – ответила Чарли.

«Что со мной такое? – подумала она. – Я же терпеть не могу спать вместе. Просто повезло, что не надо его выставлять». Однако она ощутила разочарование, когда Юхан наклонился и мягко поцеловал ее в губы.

– Я пошел с тобой не ради этого, – сказал он.

– А ради чего? – спросила Чарли. Взяв плед, лежавший на диване, она натянула его на свое обнаженное тело.

– Потому что хотел поговорить с тобой.

Чарли рассмеялась.

– Я серьезно.

– Прости, просто это прозвучало немного высокопарно. Мне тоже нравится разговаривать с тобой.

Заснув, Чарли увидела во сне Бетти. Руки Бетти заплетают ей косички – такие тугие, что даже больно. Бетти красится ярко-красной помадой, наклоняется и прикладывается щекой к щеке Чарли. Их глаза встречаются в зеркале.

«Мы с тобой такие нарядные, правда?»

А потом – аллея, бледное лицо Бетти в свете луны, плотный туман у их ног. Они на земле или на небе?

– Мам, мы куда?

– К знакомому.

– К какому знакомому?

Нет ответа.

Чарли проснулась от того, что на журнальном столике завибрировал телефон.

На дисплее всплыло имя: «Сюзанна».

– Сюзанна? – воскликнула Чарли и откашлялась, когда ее заспанный голос поначалу не слушался. – Как дела?

– Все к черту.

– Что случилось?

– Две вещи, – ответила Сюзанна. – Исак съехал, и мама снова запила.

– О боже! – выдохнула Чарли.

– Знаю, нельзя звонить в такое время, но я буквально схожу с ума, – прошептала Сюзанна. – Я просто повешусь, Чарли.

– Ты все преодолеешь.

– Не уверена.

– Хочешь, я приеду к тебе?

Последовала краткая тишина.

– А ты можешь?

– Как только закончится следствие, которым я сейчас занимаюсь.

Положив трубку, Чарли уже не смогла заснуть. Она долго лежала без сна, глядя в потолок и думая о Сюзанне, о вечеринках в Люккебу, которые они пережили вместе: смех, крики, пьяные ссоры, родители, превратившиеся в детей. «Чарли, мы с тобой тут единственные взрослые».

Потом ей вспомнился сон: Бетти, лунный свет, деревья вдоль дороги, аллея. Все казалось странно знакомым. Прошло еще несколько минут, прежде чем мозг сложил одно с другим. Она поднялась, принесла из кухни компьютер и нашла статью о пропавшей Франческе с фотографией, снятой в семейном поместье. Гудхаммар.

«Остатки впечатлений дня», – подумала Чарли. Насколько она помнила из различных теорий о толковании снов, мозг во сне составлял из впечатлений дня целостную картину. Она не верила в то, что сны – потайная дверь в психику, что они несут в себе посыл или выражают вытесненные мысли и страхи. Она смотрела на этот снимок, думала о Бетти, а потом во сне все это соединились воедино.

Отложив компьютер, она попыталась заснуть. Сон не шел. В конце концов она сдалась, встала и начала бродить по квартире. «Просто похожу немного, – думала она. – Мне не нужны транквилизаторы, чтобы заснуть, к тому же я выпила и… – на этом месте она обнаружила, что стоит в ванной, держа в руках две таблетки стесолида. «Только сегодня приму, – подумала она, – а потом брошу это дело».

Во сне Бетти снова возвращается. Она сидит за своим макияжным столиком в Люккебу. Окно спальни открыто, летний ветерок развевает тонкую кружевную занавеску… «Иди сюда, моя дорогая. Помоги мне застегнуть платье». Бетти поднимает волосы, и Чарли пересекает комнату. И тут она замирает – спина у Бетти полая, словно старое дерево.

«Что такое? – Бетти склоняет голову набок и грустно смотрит на ее отражение в зеркале. – Что тебе не нравится?»

Гудхаммар. Мама всегда говорила, что заболевает от этого места, но меня не угнетало, что усадьба расположена в таком уединенном уголке, за пределами поселка. Мне нравилось, что можно смотреть далеко-далеко и видеть только поля, леса и воду. Мне нравился и маленький торговый центр в поселке. Мама и Сесилия всегда жаловались, что там ничего нет. Они считали странным, что кто-то может добровольно поселиться в такой забытой богом дыре. Жителей поселка они также сторонились. Сесилия обычно хихикала по поводу них – из-за их неуклюжего поведения. Потому что они здоровались с нами, хотя не знали нас. Все это вместе с чудовищным диалектом смешило ее настолько, что она не могла сдержаться. Мне же казалось, что диалект тут какой-то добродушный, и меня радовало, когда незнакомые люди здоровались со мной. В продуктовом магазине «Ика» я обычно перекидывалась парой словечек с женщинами и покупала лотерейные билеты у странного человека, сидевшего у входа.