– Все так и будут затыкать мне рот? – взорвалась главная.

– Все-все, молчу.

Главная гонщица выдохнула и положила руку на плечо Согёна.

– Фотки хорошие, но немного показушные, нереалистичные.

Остальные тут же согласились:

– Точняк!

– Так вы хотите, чтобы я?.. – осторожно начал Согён.

Предводительница положила вторую руку на его плечо.

– Фотограф, давай-ка ты поедешь вместе со мной?

Дорога над побережьем погрузилась в тишину, было слышно, как волны бьются о камни.

– Я те говорю, все дело в ракурсе. В ракурсе.

Хозяйка «Харли-Дэвидсона» указала на глаз Согёна.

– Если будешь фоткать спереди, будет оч пресно. Надо, чтоб ты был среди нас.

– Все время говорите «пресно», что вы имеете в виду? – перебила ее Чеби.

– Это значит «без души», милая, – ответила Юнчжа и тут же прикрыла рот рукой.

– Ты че, решила забить на спор? Перешла на нормальную речь? – Как только предводительница сделала ей замечание, все остальные громко рассмеялись. Они хлопали друг друга по плечам, показывая на Юнчжу.

– Зараза! – Женщина возмущенно топнула ногой.

– Продула, вечером угощаешь. Потом рассчитаемся, – сказала лидер и перевела взгляд на Согёна. Всю ее веселость как ветром сдуло.

– Ну че, смогешь? Или нет?

– Да хорош, опасно это, – попытался отговорить кто-то, своими словами прекращая смех.

– Реально опасно, разве можно чужого ребенка заставлять вытворять такое? – воскликнула Хиён.

Остальные гонщицы согласно закивали и стали перешептываться.

– Да я ж просто предлагаю. Сама мать, понимаю, что могут испытать его родичи.

Предводительница, согласившись со словами Хиён, отпустила фотографа. Но в последний момент Согён сжал ее руки своими.

– Я попробую.

– Вы ведь можете упасть с мотоцикла и пострадать, – прошептала Чеби.

– Слушайте, – вдруг тихо произнесла одна из гонщиц.

Чеби вспомнила, что эта женщина, хозяйка желтой «Хонды», приехала в студию самой последней и была единственной, кто не стал делать отдельную фотографию на фоне остальных.

– Мож, пусть паренек запрыгнет на мой байк? У вашего сиденье узковато для двоих, а у меня багажник, – обратилась она к предводительнице.

Согён и Чеби посмотрели на «Хонду». На обивке сиденья виднелись мелкие царапины, будто оторвали что-то приклеенное. Остальные гонщицы согласно загудели:

– Зачетно! Тут места на двоих в самый раз!

– Во-во! Мож, получится, раз фотограф согласен.

Однако лидер отчего-то выглядела недовольной:

– И ты прям справишься с управлением?

– Двадцать лет я отпахала в доставке на районе, где ни одной ровной дороги.

– Чонми вроде нормально гнала. В чем проблема?

– Но щас придется мчать быстрее всех нас, осилишь?

– Добро, пусть первой едет.

– Реально.

В бурные обсуждения вдруг вмешался Согён, поднимая руку:

– Но вы должны понимать, что если я буду с кем-то ехать, то этот человек не попадет в кадр.

Гонщицы замолчали и теперь лишь переглядывались между собой.

– Нестрашно, – улыбнулась хозяйка желтой «Хонды», надевая шлем. – Моя память круче любого фотика.

Эти слова пришлись Согёну по душе.

Фотограф сел на «Хонду» задом наперед и вытянул назад левую руку. Достав до ручки под сиденьем, дернул за нее, убедившись, что та не прокручивается. Затем подошел к пикапу, достал из кузова сумку с фотоаппаратом и поставил на пассажирское сиденье, после чего вытащил из переднего кармана небольшую камеру, размером с пирожное. Когда он снова вернулся к «Хонде» и, развернувшись, сел на багажник, гонщицы стали собираться вокруг него.

– Кажись, не сработает, – нервно сказала Юнчжа и посмотрела на Согёна.

– Во-во, так сидеть капец опасно. Мож, ну их, эти фотки? – согласилась Хиён.

Фотограф улыбнулся: