– Вовсе нет. Мне сказали, что можно занимать любое свободное кресло.

– Даже так? Тогда вообще получается неуважуха в квадрате: самих Ладониных – и в общий коллектор!

– Может, подделка? – предложил свою версию Козырев.

– Не думаю. Голограммка все-таки имеется. Опять же на входе пропустили, ничего такого не заподозрили.

– Так и подделки классные бывают.

– Не знаю, не знаю… Слишком хлопотно. Проще настоящий купить.

– А можно мне посмотреть? – попросила Катя.

Она повертела квиток в руках и подтвердила:

– Действительно, больше напоминает проходку. Особенно припиской «на два лица». Интересно, а что означают эти две буквы?

– Какие буквы? Где ты там углядела буквы?

– А на обороте, в левом верхнем углу. Карандаш полустерт, но, тем не менее, все равно прочитываются буквы – «О» и «Р».

– Как ни крути, но на «Игорь Ладонин» не тянет, – заметил Паша. – Кать, вот ты говоришь, напоминает «проходку». А их обычно кто выдает?

– Ну кто? Устроители концерта, организаторы, спонсоры. Самим музыкантам полагается какое-то количество.

– Тогда я знаю, что означают эти буквы! – торжественно объявил Козырев, горделиво обведя взглядом аудиторию.

– Паш, хорош рисоваться, говори!

– «Русский отдел». Тот самый, из хранилища которого чашу эту и скоммуниздили.

– А что? Интересная версия, молодец! – похвалил Пашу Смолов. – Надо будет на досуге помозговать, каким образом ее проверить.

– А здесь не надо ничего мозговать, – продолжил развивать успех Козырев. – Я сам все сделаю. Через своих людей в Эрмитаже.

– Что за люди, откуда они у тебя взялись? – недоверчиво спросила Ольховская. – Если мне не изменяет память, ты сам-то со школы в Эрмитаже ни разу не был.

– Каюсь, не был. Но свои люди есть. Вот только я источников не выдаю.

– Слушай, хвастунишка, а, может, при твоих сыскных талантах мы с Васильичем здесь вообще лишние? – насмешливо уточнила Катя. – Сам все и раскрутишь. Вместе с источниками.

– Так это же начальная арифметика! Дважды два. Смотрите: на «Русский отдел» выдали энное количество билетов на бал. Выясняем, кто из обладателей «проходок» в тот вечер пришел на концерт. Соответственно, тот, кто отсутствовал, тот и пожертвовал свой билет Ладонину. Мы его дергаем и жестко так беседуем…

– И как это нам позволит продвинуться в поисках «дарителя»?

– Да они наверняка повязаны! Вот чует мое сердце! А может, это вообще одно лицо. А что? Сам чашу спер, сам ее Ладонину и подсунул.

– А смысл так рисковать безо всякой выгоды для себя?

– Насолить Ладонину, – не слишком уверенно предположил Паша.

– А мотив?

– Откуда я знаю? Надо у Игоря спрашивать. Может, они когда-то чего-то в этой жизни не поделили.

– Я согласен с Катей, что-то здесь не стыкуется, – кивнул Смолов. – Но в любом случае проверить нужно. Раз уж у Павла есть такая возможность.

– Виктор Васильевич, а как ваша экскурсия по объектам департамента безопасности? Узнали что-нибудь интересное?

– К сожалению, да.

– А почему «к сожалению»? – встревожилась Полина.

– Потому что мои подозрения, судя по всему, подтверждаются самым неприятным для вас образом. Короче, у вас в конторе завелся «крот».

– Кто?!

– Крот. Казачок засланный. Агент. Стукач. В общем, кому как больше нравится…

Далеко не каждый молодой человек, достигший одного из трех отпущенных жизнью четвертьвековых рубиконов (всё остальное – исключительно бонус), может искренне признаться в том, что она, жизнь, удалась. Но в случае с Николаем Олейником дело обстояло именно так. Недавний выпускник ИТМО, «ботаник» с мозгами, но без связей, всего за несколько лет сделал очень недурную карьеру в «Российском слитке». В компанию его взяли специалистом по «железу» – лудить, паять, тянуть, настраивать – словом, служить на побегушках у ленивых юзеров. Но однажды волею случая ему подвернулась возможность продемонстрировать свои профессиональные навыки в теме, связанной с хакерской атакой на сайт компании. После этого случая Олейника приметили, поручили решить несколько тестовых задач и по их результатам пришли к выводу, что гораздо эффективнее задействовать его в направлениях, условно именуемых как «офисный шпионаж». А после того как Николай отличился в мероприятиях, связанных с поиском Ташкента и Ребуса, он был окончательно привечен Ладониным и осыпан особыми милостями. Отныне Олейник вел сектор сбора информации о конкурирующих фирмах и отвечал за защиту собственных компьютерных секретов компании. Словом, сделался одновременно мечом и щитом виртуального пространства ладонинской империи.