Возможно, «пепельница» представляла какую-то ценность с антикварной точки зрения. Может быть, даже большую. В любом случае, закапывать находку обратно не имело смысла: сунув ящичек в сумку, я вернул на место опустевший деревянный ящик, закрыл его клеенкой, забросал землей и дерном. Очистив лопату от земли, положил ее в сумку, застегнул, насколько смог, «молнию». Перекинул ремень через плечо и отправился к трассе.

Дома я первым делом пообедал, и лишь потом занялся осмотром своей находки. И так же, как в лесу, она не произвела на меня большого впечатления. Была бы золотая, еще куда ни шло. Но это не золото – скорее всего, одна из разновидностей бронзы. На внутренней вогнутой поверхности тонкий слой серебра. Загнутые, волнистые края находки придавали ей некоторое изящество. Одно слово – пепельница…

Использовать эту штуку как пепельницу у меня все же не поднялась рука. Возможно, она все-таки имела какую-то ценность – не зря же ее так прятали. Да и человек из-за нее погиб. К тому же от нее все еще веяло холодом – за те минуты, что я ее разглядывал, она успела покрыться капельками воды. Подумав, я поставил ее на фарфоровое блюдо в сервант, рядом с хрустальной вазой. Получилось довольно красиво. Металлический ящичек вынес на балкон – пусть стоит там. Хорошая штука, может пригодиться для каких-нибудь мелочей.

Прогулка немного улучшила мое настроение. Более того, я вдруг понял, как оформить браслетик, что мучил меня все последние недели. Не желая упускать посетившее меня вдохновения, взял блокнот, карандаш и за каких-то полчаса закончил то, над чем безуспешно бился с конца прошлого месяца. Взглянув на браслет, нарисованный в разных ракурсах, удовлетворенно вздохнул – совсем другое дело. Оставалось лишь воплотить эту штуку в металле, но с этим у меня никогда не возникало особых сложностей. Вот разберусь с последними заказами, доделаю перстенек для Дениса. И засяду за этот браслетик…

На работу я в этот день больше не пошел – в этом уже не было смысла. Стрелка настенных часов подбиралась к часу дня, а в два я все равно уходил домой. Да и за заказами никто сегодня прийти не должен, поэтому совесть моя была чиста. Какое-то время я еще повозился с эскизом для изумрудных сережек, потом прошел в свою домашнюю мастерскую – всю основную работу я делал именно здесь. Во-первых, дома было как-то спокойнее, уютнее, ничто не отвлекало от дела. Во-вторых, здесь был сетевой газ, в универмаге же приходилось пользоваться маленькой горелкой, из-за которой у меня постоянно возникали конфликты с пожарным инспектором. Именно поэтому в универмаге я лишь принимал заказы, занимался гравировкой, каким-то несложным ремонтом. Всем остальным занимался дома, подальше от любопытных глаз.

Весь вечер я посвятил перстню для Дениса. Серебряный, с четырьмя маленькими искусственными рубинами, он смотрелся вполне прилично. Рубины я разместил на черном фоне, для этого пришлось на немного углубленной внутренней части печатки создать искусственную патину. Выглядело все хорошо, я остался доволен своей работой. Теперь оставалось лишь нанести на внутреннюю часть кольца гравировку, но это я уже собирался сделать завтра на работе.

Около девяти вечера, поужинав, я вышел на балкон покурить. Несколько минут стоял, глядя на покачивающиеся рядом вершины деревьев, потом бросил окурок в прилаженную на перила консервную банку и вернулся в дом.

Проходя мимо серванта, я взглянул на «пепельницу» – за работой я совсем забыл про нее. Остановился, открыл стеклянную дверцу. На меня пахнуло холодом.

– Надо же… – озадаченно пробормотал я. Коснулся находки – она была все такой же холодной, ее поверхность покрылась маленькими капельками. В центре чаши даже скопилось немного воды, с четверть чайной ложки. Была вода и на блюде: подняв «пепельницу», я увидел мокрое пятно.