– Вы многое знаете… – в голосе полковника появилась задумчивость. – Егор, я не снимаю с нас нашей доли вины. Но повторюсь: если бы Грааль не вынесли из зоны, ничего этого бы не случилось. Я знаю, что у ваших новых друзей есть и другие артефакты. Где гарантия, что какая-то из этих или новых игрушек не окажется гибельной для всего человечества? Да и сами эксперименты с зонами очень опасны. Никто не может дать гарантии, что ваши друзья не спровоцируют какую-нибудь глобальную катастрофу. Что знания, которые они выносят из зоны, не попадут за границу, в руки наших потенциальных противников. Все это очень серьезно и очень опасно.

– Допустим. Но при чем тут я?

– Судя по всему, «неманцы» вам доверяют. Не знаю, почему, но это так. Нам бы хотелось знать, над чем работают эти ребята, куда ездят. Быть в курсе их дел – хотя бы в самых общих чертах.

– То есть хотите, чтобы я шпионил, передавал вам сведения о группе?

– Мы хотим, чтобы вы присматривали за группой, – мягко поправил полковник. – Вам не придется писать нам отчеты, не придется ничего добывать и выискивать. Просто приглядывайте за ними. И если однажды решите, что ребята зашли слишком далеко, что какие-то их исследования могут быть очень опасны не только для них самих, но и для всей страны, вы просто скажете нам об этом. Дальше мы сами свяжемся с группой и попытаемся все уладить.

– И что вы предложите мне взамен? – поинтересовался я. – В качестве платы за оказываемые услуги?

Возможно, я вложил в эти слова слишком много сарказма. Собеседник это почувствовал.

– Вы зря так относитесь к нашему предложению, – произнес Рыбаков. – Мы не собираемся вас покупать – хотя бы потому, что сами бы после этого перестали вас уважать. Поэтому нам остается лишь надеяться на ваш патриотизм, взывать к вашему чувству гражданской сознательности. В то же время, чтобы вам легче было общаться с «неманцами», мы могли бы помочь вам перебраться в Москву. Подыскали бы вам работу по профессии. Хотели бы вы, например, работать дизайнером в какой-нибудь крупной ювелирной фирме?

– И вы не считаете это подкупом?

– Не считаю. Это наша задача – обеспечить вам нормальные условия работы. Но если вы не хотите, можем обойтись и без этого. Все в ваших руках. И поверьте, я ни в коем случае не хочу вас обидеть. Вы сами можете выдвигать условия – как будете работать, на каких принципах. О чем сможете нам сообщать, а о чем нет. Я обещаю, что с нашей стороны на вас не будет оказываться ни малейшего давления. О вас вообще не будет знать никто, кроме меня, вы не будете числиться ни в каких наших картотеках. Вам даже не обязательно сейчас давать мне ответ – просто подумайте. Вот моя визитка… – полковник достал из кармана визитку и протянул мне. Видя, что я не собираюсь ее брать, сунул визитку мне в карман рубашки. – Если что-то надумаете, позвоните. И не торопитесь! – он поднял руку, не дав мне возразить. – Сказать «нет» вы успеете всегда. Просто подумайте над этим денек-другой, потом позвоните мне. Не стоит принимать решение второпях.

– Хорошо, – согласился я, желая поскорее закончить этот разговор. – Я подумаю. Прощайте…

– До свидания Егор Григорьевич.

Я вылез из машины, захлопнул дверь и пошел к подъезду, размышляя о том, чем для меня может обернуться эта встреча. Уже поднимаясь по лестнице, вспомнил о визитке. Вынув ее из кармана, внимательно рассмотрел. На карточке было написано: «Анатолий Иванович Рыбаков, антиквар».

Весь вечер я думал об этом визите. Полковник знал, что предложить – именно о такой работе я и мечтал всю жизнь. Не просто делать что-то по мелочам – создавать целые коллекции, целые линии ювелирных украшений. Это совсем другой уровень, другие возможности. Не знаю, откуда он обо всем этом узнал, кто рассказал ему о моей мечте. Но попал полковник точно в десятку.