Итак, Амур наблюдал, как отношение двух существ друг к другу пронизывает все Небесные Ступени, начинаясь с самой Высокой и заканчиваясь соитием. Это было захватывающее зрелище – некоторые уровни наш Мальчик не различал вообще: они терялись в невообразимых высях, в тумане Горних вершин, которые – страшно сказать – превосходили родной ему Олимп во много раз. Он видел токи энергий, спускающихся по спирали сверху вниз и поднимающиеся снизу вверх, видел её надежду – на то, что будут сломлены все барьеры в её душе, и его упоение победой, низменное чувство, которое не дало свершиться их единению.

Он разыскивал её снова и снова, она снова и снова возвращалась к нему, но что-то им мешало. Возможно то, что они совершенно по-разному понимали смысл происходящего. Для него главным было ощущение открытости, какое он никогда не испытывал в жизни ни с кем, кроме неё – знакомо ли Вам оно? – когда вдруг обнаруживаешь, что можешь сказать всё, но этого мало – что хочешь сказать всё, выразить себя до конца. А для неё главной оставалась чувственная модальность, в которой сходились все энергии – в том числе его душевная распахнутость. Она лишь ощущала, что он обнимает её по-особому, смотрит, выражает себя прикосновением столь удивительно, что неплохо бы это испытать снова и снова. Мы ведь с Вами теперь знаем, что такова суть положительной эмоции – положительная обратная связь, всё по науке, а не по прекраснодушному трёпу.

Давайте отвлечёмся ненадолго, или наоборот, вернёмся к сути. Знаете ли Вы, что нам достаточно было бы встретиться, протянуть друг другу руки – я не прошу большего – прикоснуться в замечательном ритуале рукопожатия – и всё было бы кончено? И – начато заново. Подумайте, каково мне жить с этим – всё это время. Я подозреваю, что всё было бы кончено даже в телефонном разговоре – но и в этом мне отказано. По всей видимости, Вы разочаровались в мужчинах – но очаровывались ли Вы хоть когда-нибудь по-настоящему – вот как герои нашего рассказа? Уверяю Вас, если бы это произошло, мы бы с Вами сейчас не переписывались. Вы были бы совершенно пристроены в море-окияне страстей и случайных встреч. Однако вероятность такого контакта чрезвычайно мала, тем более, если его не ищешь.

Вернёмся. Она уехала, далеко и надолго, потом, в очередной свой приезд разыскала его, и тут его накрыло с головой. Она прошла большой путь, чувствовала себя как рыба в воде – в самых разных обстоятельствах, в большом Человечестве. Он пытался догнать её – начал одну книгу, завершил её, начал другую, но совершенство ускользало. Разве что поэзия была к нему чуть более благосклонна – как ко всем несчастливо влюблённым.

***

Мы никогда с тобою не умрём. Мы никогда не встретимся с тобою. За поворотом – деревянный дом. За поворотом – озеро покоя. И в этом доме у окна во двор пред радугой закатной не присядем. Суд памяти – немилостив и скор, и он вершится сожаленья ради.

Мы станем вечно думать о весне, в которой нам позволено влюбиться. И никого вокруг, по счастью, нет, а только возвратившиеся птицы. Они кружат высоко вдалеке, преобразуя небеса в изложье и зыбко отражаются в реке, разбившей лёд немеряный, острожный.