Флоре казалось странным, что он, будучи таким внимательным, почему-то не замечает её чувства к нему. Теперь этому нашлось простое и логичное объяснение: Хитар всё видел, но не хотел развития их отношений из-за Лайрины, своей невесты.

Если бы не Хитар, она воспользовалась предложением Апоне – Хранительницы Рек и Озёр – и вернулась к родителям. Лишь теперь с болью в сердце осознала: Хитар не стоил этой жертвы. Она должна освободиться от горьких мыслей об утраченной любви, от воспоминаний о нём.

Обиды нет. Никаких чувств. Есть боль. Боль от предательского бегства шера-оборотня, прячущегося в лесу, не желающего сказать, что она ему не нужна.

Флора завидовала Лайрине, а потом подумала, что надо завидовать достойному, тогда придёшь к мудрости, а завидовать оборотнихе глупо.

Девушка подумала: «Никто сразу не получает, что хочет. Но как больно и трудно возвращаться с небес на землю, когда пребываешь в уверенности, что всё чудесно, что так будет всегда. Увы! Не зря говорят, что чем значимее отношения, тем больше искажений. А Хитар не достоин ни доверия, ни уважения, ни любви. Он мне даже не друг. Друзья так не поступают! Надо забыть его. Вырвать из сердца».

Воспоминания о шере-оборотне причиняли невыразимую душевную боль. Глядя на звёзды, Флора медленно возвращалась к безрадостной действительности.

Когда взошло солнце, девушка немного успокоилась и произнесла:

– Всё к лучшему! Такова моя судьба! Не нужна оборотню – примут люди. Начну с чистого листа. Не секрет, когда заводишь новых знакомых, тут же объявляются старые друзья, – с усмешкой вспомнила избитую истину.

Флора шла в столицу. Почему туда? Хотела спрятаться и залечить душевные раны. Добрые друзья будут ей рады, но нельзя идти с разбитым сердцем туда, где всё напоминает Хитара, а потому не пойдёт ни к Дайялу, ни к Сите.

По дороге проскакали одинокие всадники. Громыхая, ехала карета, Умка испуганно заскулил и спрятался за Флору. Пожилая дама выглянула в окошко, скользнула взглядом по бедно одетой девушке, рейтару и брезгливо поджала губы. Флора задумчиво смотрела вслед удаляющейся карете: «Надо было попросить взять с собой», – мелькнуло в голове. Голодный Умка вернул к действительности, схватив подол сарафана зубами, он требовал еду.

– Думаешь, я не хочу? Вот сейчас пойду и попрошу еду в долг.

Гладя мохнатую морду рейтара, Флора смотрела на каменное строение с красной черепичной крышей. Над дверью красовалась криво приколоченная вывеска, на которой кто-то неумелой рукой изобразил кружку с большой шапкой белоснежной пены. На высокое и широкое крыльцо вышел толстый мужчина в белом переднике.

Вытащив из пасти рейтара замусоленный подол сарафана, Флора робко спросила:

– Есть ли работа, господин?

– Проходи. Ничего нет, – жуя аппетитный калач, буркнул повар, тараща на рейтара глубоко посаженные на заплывшем лице глазки.

Флора обернулась на скрип. Ветер приоткрыл дверь в небольшой деревянный сарай. Приятный запах свежего сена пробудил грустные воспоминания, вновь захотелось плакать. Сев на охапку травы, девушка закрыла лицо руками и всхлипнула, но ворча и рыча, Умка требовал еду.

Девушка горько усмехнулась: «Если в тебя верят, не всё потеряно. Ещё мама предупреждала, что не надо делать из мира мирок. Спасибо, мамуль! То что нужно! Помнится, ты советовала, когда будет трудно, вздохнуть, посмотреть сквозь пальцы, пожать плечами, всё и уладится. Что я зациклилась на Хитаре? Авось не маленькая, не впервые разбиваются иллюзии. Сделаем выводы и пойдём дальше.

Итак, что имеем? Миры параллельные или перпендикулярные, но существа, живущие в них, одинаковые! А что? Вполне приличный афоризм получился. Какое самомнение у этого оборотня! Думает, что пропаду. А вот назло ему окажусь на коне, вернее, как здесь говорят на харлуге! Вот!»