А вот и зияющая пасть подземки. Сейчас он спустится туда, сядет в самый угол вагона, обхватит плечи руками и закроет глаза. Так он будет ездить по кольцевой час или полтора, может, сделает пару ненужных пересадок. А потом побредет по ночной туманной улице в пустой холодный дом, эту ненавистную квартиру, в которую он вбухал все свои сбережения, чтобы им с Элеонорой было где начать вить свое семейное гнездо.

Зачем она, эта чертова жилплощадь, теперь ему одному? Без нее. Родители приедут, будет где остановиться, конечно. Но это и все? А как они с ней мечтали о собственном доме, присматривали мебель, шторы, ковры. И всего-то неделю назад! Не-де-лю!

А ему и не нужны были все эти удобства. Он прекрасно чувствовал себя на огромном матрасе на полу, лишь бы с ней рядом! Ощущать ее нежный, тонкий аромат, гладить атласную кожу и шелковистые волосы, обнимать, целовать и обладать этим сокровищем на правах ее единственного возлюбленного!

Да, неделю назад это было именно так, а сейчас… Что изменилось, спросите вы? Она ушла от него, ушла к своему бывшему мужу. И эти слова вновь так резко хлестнули по самолюбию Виктора, что он застонал от душевной боли и ускорил шаг, почти побежал.

Зайдя в свой новый двор, он сразу почувствовал неладное. В конце двора, в самой дальней его части, была драка. Виктор заспешил к своему подъезду, но вдруг услышал женский крик, доносящийся оттуда, где дрались. И вдруг какая-то ярость, злоба накатили на него, и он бросился на помощь.

Три тщедушных подонка, пьяные и обкуренные, пытались сладить с совсем юной девчушкой, которая отбивалась от них по мере своих сил, но не сдавалась. Виктор растащил в стороны еле стоящих на ногах отморозков, дал каждому хорошего пинка, отчего они вмиг испарились, и помог девчушке подняться.

Рядом он заметил небольшой чемоданчик и сумку, содержимое которой выпало и валялось вокруг, втоптанное в грязь. Он помог ей все собрать, затем успокоил немного, усадив на лавочку, и спросил, куда это она направляется в такую позднюю пору.