Он был резок, и, может быть, даже зол.

– Обычно, мы не отпускаем таких, как ты. Скажи спасибо Себастьену – он ввязался в это, обычно такой тихий и спокойный. Что-то он в тебе нашел, или просто верит в твой второй шанс. Мало кто знает, но несколько сотен лет назад он вызвался сопровождать Данте Алигьери. Помнишь такого? И не прогадал. Тому удалось найти выход к свету из нашей иллюзорности. Иначе бы мир не увидел «Божественной комедии».

– Данте? – Я поднял бровь.

– Да, Данте. Тот самый. – Мигофу кивнул.

Я представил себе великого Данте, сидящего так же за столиком кафе в призрачном мире и попивающим чай в компании моего сопровождающего и Мигофу. Себастьен сразу скорчил такую рожу, что я чуть не расхохотался. Острый взгляд потомка вождей меня мгновенно остудил.

– Хочешь ли ты опять стать человеком или раствориться среди звезд окончательно, обратившись частью Вселенной… В общем, решай.

– Извините, но мне казалось, что рассказ о возвращении будет более интересным, насыщенным событиями моей жизни, или, по крайней мере, я узнаю о причинах.

– Тебе нужны причины? Данте тоже задавал этот вопрос… Все задают этот вопрос! Твоя причина – Формула любви. Она нужна всем, но в тебя так неосторожно врезался грузовик.

Я тут же вспомнил Формулу, которая приснилась мне однажды – V внутри U в квадрате, расположенная в квадранте II. Более того, я узнал голос, объяснивший мне значение. Да, точно!

– Объяснение ты тоже помнишь, – Мигофу усмехнулся, словно подтверждая мою догадку. – Она нужна всем.

– Так это были вы? В моем сне.

Совиный коготь молча махнул рукой.

– И что же, – Я продолжил, – если шансы на возвращение равны – то может случиться, что я навсегда останусь здесь. И что тогда? Что будет с Формулой?

– Ну, тогда мы покажем ее кому-нибудь еще.

– Почему не сейчас?

– Знаешь, есть такое понятие как «вера». Бог существует потому, что в него верят люди. Санта Клаус существует потому, что в него верят все дети. Себастьен верит в тебя, Диана тоже верит. А я верю Себастьену.

– Диана? – Впрочем, почему я удивляюсь словам Мигофу?

– А ты что, забыл? Примчалась по первому звонку. И что, думаешь, просто так? Что она ищет тут девять лет спустя?

– Прошло десять лет.

– Да, десять! Видишь, ты все еще считаешь. Значит, и она верит?! Неожиданно?! Вот это и есть «вера»! Не разочаруй ее. Ты для нее очень важен.

– Не знаю. – Я потупил взгляд, а вырезанная перочинным ножиком на дубовом столе надпись «Злата + Мэттью = Л», оставленная неизвестным посетителем, стала самой интересной вещью на планете.

– Пусть ваша первая история была о любви, а эта будет о счастье, хорошо? И в конце все поженятся. – Мигофу сжал руку в кулак и показал большой палец.

– Мне не нравится ваш сарказм.

– Прости, иначе трудно воспринимать ваш мир. Посмотри, ты даже после смерти настолько вежлив аж тошно становится. Мне казалось, ты должен был рвать и метать, покалечить или убить любого, кто помешает тебе вернуться, а ты сидишь и задаешь вопросы. «Извините», «мне не нравится ваш сарказм». Вы все-таки, странные, люди!

Я понимал насколько он прав сейчас. Мигофу не казался болтуном ни на первый, ни на второй взгляд. Слишком серьезен, слишком сосредоточен.

– Если ты заметил, я даже не спрашиваю, согласен ты или нет – у тебя просто нет выбора. Никакого. – Продолжил он. – Ты либо делаешь это, либо нет. Всего два варианта и последствия каждого свои. Так что лучше, если ты примешь предложение и согласишься на эти условия.

Он надолго замолчал, ожидая моего ответа. Лишь только делал маленькие глотки чая из чашки.

– Конечно, я согласен. Ведь мне даже не из чего выбирать, черт возьми!