Что касается разницы в содержании истины, устанавливаемой в оперативно-розыскной деятельности, и истины, достигаемой в уголовном процессе, то она, бесспорно, существует. В самом общем плане это различие, в частности, состоит в том, что в содержание истины, устанавливаемой в оперативно-розыскной деятельности, входит установление лишь тех обстоятельств, которые связаны с решением задач, стоящих перед данным видом деятельности (ст. 2 Закона об ОРД). В содержание истины, достигаемой в оперативно-розыскной деятельности, не входит установление значительной части обстоятельств, которые подлежат доказыванию при производстве по уголовным делам (ст. 74 УПК РФ). Так, в частности, за пределами истины в оперативно-розыскной деятельности лежит привлечение лица, заподозренного в совершении преступления, в качестве подозреваемого.

Не может служить аргументом в пользу невозможности использования применительно к оперативно-розыскной деятельности термина «оперативные доказательства» и утверждение о том, что в этом случае, «проявляя последовательность», следовало бы «говорить об использовании в доказывании по уголовным делам оперативно-розыскных доказательств, а не результатов оперативно-розыскной деятельности»^>[26]. При этом не учитывается, что уголовно-процессуальный закон понимает под результатами оперативно-розыскной деятельности сведения, полученные в соответствии с Федеральным законом от 12 августа 1995 г. № 114-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности», о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного преступления и т. д. (п. 36^>1 ст. 5 УПК РФ). Именно эти сведения автор настоящей работы именует оперативными доказательствами и использует этот термин в качестве эквивалента понятию «результаты оперативно-розыскной деятельности».

В данном случае наш оппонент поступает последовательно в соответствии со своей логикой, согласно которой содержанием соответствующих доказательств становятся сведения, выявленные оперативно-розыскным путем^>[27].

Автор работы в данном вопросе исходил и исходит из принципиально иной позиции. Результаты оперативно-розыскной деятельности (оперативные доказательства) могут использоваться лишь в качестве основы для формирования доказательств в уголовном процессе, но сами доказательствами не являются. Поэтому, проявляя последовательность, в данном вопросе следовало опровергать нашу логику. Ведь именно в соответствии с представлениями нашего оппонента в доказывании по уголовным делам используются оперативно-розыскные данные. «Содержанием соответствующих доказательств все же становятся сведения, выявленные оперативно-розыскным путем», – утверждает он^>[28].

И последнее, что касается суждения относительно не вполне адекватного отражения терминами «оперативное доказывание» и «оперативные доказательства» стоящей за ними реальности. Его нельзя признать существенным, поскольку автор не привел каких-либо аргументов в его подтверждение.

В отличие от приведенного выше взгляда, ставящего под сомнение возможность установления истины в оперативно-розыскной деятельности, А.Г. Маркушин и М.П. Поляков полагают, что ее достижение в данной деятельности имеет место. При этом они исходят из отсутствия различий между процессом познания истины с применением оперативно-розыскных мероприятий и процессом познания следственным путем^>[29]. Представляется, что данная точка зрения, в отличие от проанализированного выше взгляда, выражает другую крайность во взгляде на проблему истины в оперативно-розыскной деятельности.