Ася потушила в кухне свет и вышла в коридор. Под владовой дверью светилась жидкая голубая полоска. У свекрови всё спокойно, темно. Сегодня можно идти к себе.

Времени – всего двенадцать, а усталости не меньше, чем на полтретьего. Почитать, что ли?..

В прежние, еще институтские времена, ей с вечера выдавался очередной том Кафки, или Гессе, или Мамардашвили, или новейшего западного постмодерниста из личной библиотеки Влада. От усталости слипались глаза, путалось в голове, книжка упадала на пол. Мрачные образы, навеянные классикой, преследовали её во сне, а по утрам Влад обожал устраивать изысканные шарады, основанные на содержании рекомендованных им книг. Ася заикалась, ошибалась, краснела. Свекровь снисходительно улыбалась. Влад сердился и готовил ей очередную вечернюю пытку.

Но даже это не смогло отбить привитую мамой любовь к чтению. В один прекрасный день Ася вежливо отказалась от советов мужа и принялась таскать в дом покетбуки. Прочитав, дарила книжки коллегам и соседкам (Влад, найдя в доме какого-нибудь беззащитного Акунина, выбрасывал его в помойное ведро). Первое время он ещё пытался промывать ей мозги, но вскоре плюнул.

Отследив, что на пятьдесят первой странице донцовского шедевра подруга главной героини из Зины снова превратилась в Лину, Ася удовлетворённо захлопнула книжку.

Но уснуть всё не удавалось. Да что ж такое?!

Некоторое время Ася слепо таращилась в потолок, потом включила лампу и полезла в сумку за казённым лэп-топом.

На мониторе величаво, как кракен из Марианской впадины, всплыл громоздкий интерфейс фондовского сайта в багровых тонах. Ася задумалась, решая, куда податься – фильм посмотреть или по лентам новостей поскакать, как вдруг взгляд её зацепился за объявление: «Список лауреатов литературной премии Фонда «Ласт Хоуп»». Ася, обмирая, кликнула на ссылку.

Три месяца назад, перед тем, как отправить рукопись Влада на литературный конкурс программы «Культура и искусство», она всё же в неё заглянула. Хотя и дала себе зарок – ни в коем случае не смотреть.

Ася смогла осилить только восемь страниц. Конечно, уверяла она себя, дело в отсутствии у неё вкуса, в её печальной неготовности воспринимать современную прозу. Влад прав, она, Ася, испорчена провинциальным филфаком. «Дети янтаря» – так назывался роман Влада. Там было много цитат, скрытых и открытых – и из Кьеркегора, и из Борхеса, и из Кастанеды, и даже из Мао Цзедуна. Там было много описаний и много психологизма. Много про эгрегоры, имманентность и паллиатив. Вообще, было много разных незнакомых слов. Чего там не было, так это сюжета, героев и действия. В потоке сознания слышался только один голос – ровный, пафосный голос её мужа. Нет, решила Ася, за такое премии не дают. Пусть у неё дурной вкус, но ведь у большинства читателей такой же. Вполне возможно, что «Дети янтаря» – новое слово в литературе. Жаль только, что Влад чересчур многого ожидает от этого конкурса, придуманного неугомонной Софой Брудник. Ася с тяжёлым сердцем отправила рукопись и стала покорно ждать.

«Номинация «Крупная проза», – прочла Ася.

Что?! Фамилия «Севостьянов» шла первым номером.

– Господи! – проникновенно сказала она. – Есть же ты на свете! Спасибо тебе, Господи!

«…Рассказываю в подробностях о трагических событиях прошлого вечера. Когда я уже совершил свой моцион и приготовился ко сну, решив опробовать новые беруши, отвратительный шум перестрелки из какого-то дешёвого боевика, коим наслаждался мой сосед, перекрыли болезненные стоны и душераздирающее мычание… Тяжёлое предчувствие сжало мне сердце. Я вскочил, набросил халат и вышел. На мой стук дверь четвёртого нумера открылась не сразу. А когда открылась, моему взору предстал расхристанный сосед с нелепо торчащими седыми волосами и налитыми кровью глазами. Он одним движением втащил меня внутрь.