Остатки письма в виде пепла упали на деревянный пол, и она быстро их растоптала – с такой силой, на какую только была способна. Сердце бешено колотилось от обиды. «Мне надо успокоиться, сделать глубокий вдох, просто на что-то переключиться», – повторяла она про себя.

На улице было тихо, темно и свежо. Вдали блёклые огни обрисовывали очертания дороги. Сердце понемногу успокаивалось, но каждый его стук по-прежнему отдавался болью в висках. «Мне нужно выбраться отсюда» – пульсировала мысль.

Она не знала, куда шла. Просто вдыхала свежий воздух, наполненный запахами цветов, листьев, травы. Шла долго, подхваченная энергией природы, её простотой и самобытностью. «Природе не нужно ничего доказывать: она такая, какая она есть, и все её любят и ей восхищаются. А мной – нет; по крайней мере, не сейчас. Может быть, я всё испортила? Слишком была навязчива, стала скучной и неинтересной – даже для игры негодной? Ох, как же мне снова плохо!.. – Погрузившись в эти думы, она сама не поняла, как постепенно перешла на бег. Помчалась вперёд, никуда не сворачивая, прочь от этих людей, мыслей, поступков. – Мне нужны воздух, чистота. Журчание воды… Неужели я дошла до Тибра? Этот мост Понте-Молле встречал многих великих людей, от Юлия Цезаря до Карла Великого. Однажды он встретил и меня, но великой я не стала. И он не станет. Без меня, без моей энергии».

– Никогда! – она прокричала это слово как можно громче, чтобы её услышали даже в центре Рима. В каждом доме, в каждой мастерской и торговой лавке. Чтобы не только люди, но и вещи узнали о её предсказании. Все они должны быть на её стороне и отвернуться от него!

– Добрый вечер, синьора, – раздался тихий ровный голос. – Или к Вам лучше обращаться как мадмуазель Демулен?

Аделаида была одновременно и поражена, и смущена. Поражена, потому что не заметила, что в столь поздний час она была на мосту не одна. А смущена, потому что перед ней стояла обладательница высокого ранга, как раз того, которого ей так не хватало для личного счастья. Её «соперница» в придуманной жизненной гонке не выглядела так, как подобает человеку её статуса: одета в какие-то чёрные лохмотья, никаких украшений, на ногах вместо шикарных туфель – грубые ботики на тонкой подошве. Голову покрывал капюшон – очевидно, её шикарные волосы не были заплетены и на причёску никто не тратил и пяти минут при положенных как минимум полутора часах. На мгновение Аделаиде показалось, что она тоже вполне себе достойная женщина, ведь сейчас она выглядела не хуже, а глаза были намного ярче… А как она доехала, где её шикарная повозка, где её «свита»? Ответом на её вопрос стало одинокое ржание.

– Да, но что… – она не успела договорить. Смущение одержало верх. Аделаида бессознательно сделала шаг назад, думая, что нащупает перила. Так и случилось, вот только за секунду до этого она слишком сильно наклонила корпус назад, и её ноги мгновенно потеряли опору. Это было дуновение ветра или она действительно почувствовала лёгкое прикосновение?

Аделаида Демулен на самом деле летела в пропасть. Она не успела даже издать крик – лишь только открыла рот, как холодная река тут же поглотила её. Тело скрылось под водой, и течение понесло его к центру Рима. В это самое мгновение мир лишился очередной музы – проводника между целым миром и творчеством одного мастера. По крайней мере, ей так казалось до последних секунд её жизни.