– Ну, ты ответишь или нет? – не выдержала она.

Молчание. Экран ещё мерцает. Импровизированная дискотека вот-вот закончится.

– Ну возьми же ты трубку!

Телефон замолчал.

– Что тебе от меня надо? Что надо? Где я? Немедленно отпусти!

Нет, она не кричала. Смысла в этом особого не было. Да и не так страшно. Ну, подумаешь – очередная жизненная ситуация, не более того.

Тишина. Он что, вышел?

– Стоп! Снято! – Как хорошо, что этот сет закончен. – Готовим следующую локацию.

– Какую, Паша? На сегодня уже всё.

Ой, я и забыл! Шестнадцатичасовая смена подошла к концу. Удивительная закономерность: чем больше продолжительность съёмки, тем быстрее снимаются дубли. И что тут вообще снимать? Низкобюджетный (а какой ещё может быть?) ширпотреб. И ради этого я учился? Как говорится, жду своего сценария. Вот если бы сюжет был нормальный, сами актёры выстроились бы в очередь на пробы. Сейчас же всё наоборот. Ищем по принципу: что дешевле и быстро, то и наше. Поэтому мы и не на «Мосфильме», а в недостроенной квартире нашего горе-продюсера. Сэкономил, блин. На мне, кстати, тоже. Пробираюсь через аппаратуру, толпу людей (и как они тут все поместились?), дешёвый реквизит (читать – «хлам»), бросаю всем отстранённые «спасибо», «да, всё отлично», «поработайте лучше над гримом», «отличная идея с пуловером – придаёт акценты образу» – и достигаю заветной двери.

Выйдя наружу из этого мира лицемерия и неоценённости, я очутился в стандартном холле двенадцатиэтажной панельки. Вот здесь скрыта настоящая жизнь, без всякой «магии». Кстати, за одной из ничем не примечательных дверей слышалось, как кто-то громко разговаривает, даже кричит по телефону.

Это был Крашеный. Он всё ещё злился, что кто-то из его подручных дал номер его телефона какому-то неудачнику. Это как минимум было небезопасно. Но марку нужно было держать. Иначе молва о нарушении данных обязательств могла существенно подпортить – если не уничтожить – его репутацию. И почему он такой тупой? Если сказали, что сегодня будет, значит, точно будет! Что непонятного?! Он нервничал не просто так. Дело в том, что в последнее время дела шли не очень. Сделки слетали одна за другой. Полиция прямо дышала в спину. Надёжных людей оставалось всё меньше и меньше. А кушать хотелось. И не просто кушать, а жить как прежде: девочки – наркотики – пляж – девочки – наркотики – пляж… А сейчас еле на Турцию хватало. Но, как и все, Крашеный верил в счастливое будущее. До чего же он докатился! Да в обычные дни с ним бы никто и говорить не стал. Но тех дней уже не было.

– Как ты меня узнаешь?! Как узнаешь?! У меня зелёные волосы, идиот! – Трубка, брошенная на диван, отскочила, и на экране появилась паутина из трещин. Просто прекрасно, ЯТЬ!

У меня не было особого желания разбирать слова, я просто продолжал свой путь по холлу. Из-за другой двери доносился запах неких кулинарных изысков. А третья? Она молчала: ну, конечно, всё-таки девять утра. Либо ещё спят, либо уже на работе. Эх, вот она – сказочная обыденность. На неё у меня нет времени.

Ну где же ты, лифт? Он ответил мне скрежетом, как будто машина смерти проснулась и все её внутренности пришли в движение. Нет, это не клаустрофобия, просто не люблю долго находиться в замкнутом пространстве. Ну, вы поняли. Что-то мне начала надоедать обычная жизнь, свежий воздух должен вернуть меня в норму. Ну почему он так долго едет? Даже индикатора этажей нет. И почему съёмочная площадка на предпоследнем этаже? В следующий раз Кирилл меня на площадке не получит, если съёмки выше второго этажа. Ох уж это спасительное изменение массы тела в конце движения! Мы приехали. Или остановились в середине? Нет-нет-нет!