Ванну? Приготовить ванну? Фоллер не мог себе представить, где набрать столько воды, чтобы заполнить одну из ванн, которые бесполезно стояли в каждом доме, и в них даже сесть было невозможно, не говоря уже о нагревании воды.

– Спасибо, – только и смог сказать Фоллер Молоту, который помог ему встать. Он находился в опасном месте и должен был быть осторожным, но по сравнению с тем, куда он попал несколько часов назад, это место было раем.

Большинство ресторанов вдоль Ричмонд-Роуд были закрыты – они не получали своевременных поставок. Питер через окно наблюдал за проносящимися темными силуэтами, на коленях у него лежал подарок на день рождения Изабеллы.

Что можно подарить той, кто в свой день рождения умирает? Конечно же не сувенир и не одежду, если только это не особенно красивый больничный халат. Они думали записать DVD-диск с домашним видео за несколько лет, но это только вызвало бы ее слезы. В конце концов они заключили, что лучшие подарки – это те, что смогут принести ей удовольствие непосредственно, как тот подарок от Уго неделю назад.

– Я не могу представить, сколько стоило Уго нанять тот струнный квартет. – Питер, все еще глядя в окно, изумленно покачал головой. – Что о нем ни говори, но он любит Изабеллу.

– М-м-м, – протянула Мелисса, ее тон был менее восторженным.

Питер посмотрел на нее.

– Что?

Мелисса, остановившаяся на светофоре, казалось, задумалась.

– Я должна держать при себе то, о чем мы говорили на наших девичьих посиделках, но она мне кое-что рассказывала. С Уго не так легко жить.

Почему-то Питера это не удивило. Он не раз задавался вопросом, как Уго удавалось полностью подавлять свой мерзкий характер, когда рядом была Изабелла.

– Что он делал?

Мелисса поджала губы и причмокнула.

– Больше всего мне запомнилась история о том, как они спорили, должна ли женщина из сюжета новостей сесть в тюрьму за отравление собак своего соседа. Это был просто глупый спор, но Уго не останавливался. Он продолжал читать ей лекции, а когда Белла вышла из комнаты, последовал за ней, говоря, что она не должна уходить, когда он с ней разговаривает. У нее лопнуло терпение, она вошла в их спальню и заперла за собой дверь.

В голове Питера кружилась лишь одна мысль: «Безусловно, эта история не закончилась побоями. Конечно, Уго ее не бил». Питер был уверен, что, если бы Уго ее ударил, Изабелла шарахнула бы ему утюгом по голове. Она и Мелисса – не те женщины, которые прощают такое поведение. Они росли в чокнутой семье и научились драться.

– Уго стучал в дверь и продолжал говорить: «Не смей меня игнорировать». Когда она не ответила, он выбил дверь.

– Охренеть, – сказал Питер.

– Я знаю. Как только он вошел в комнату, то просто продолжил доказывать, почему сажать кого-то в тюрьму за убийство животного – это глупо, в то время как в Боснии было убито и изнасиловано множество людей.

Питер кивнул. Он слышал некоторые истории Уго. Сербские солдаты изнасиловали его мать прямо перед ним и его отцом, после чего убили обоих родителей, а его поместили в тот постапокалиптический приют-концлагерь. После войны его усыновили сербский генерал Валентин Стоич с женой. Стремительный переход к лучшей, привилегированной жизни, предоставленной, возможно, убийцами его родителей, должно быть, чертовски запутал ребенка.

Заехав на больничную стоянку, они увидели, что их уже ждал Уго, поэтому разговор пришлось прекратить.

Когда Изабелла поняла, куда они едут, она радостно засмеялась. Вид на океан пока загораживали дюны. Мелисса заехала на песчаную парковку, которая была совершенно пустой, за исключением красного мини-купера Кэтлин. По дороге в Вирджиния-Бич