В коридорах плохая акустика и нет оригинальных картин Шишкина.

Из персонала не все излучают позитив. На наши матерные замечания бармен отвечал не улыбаясь. В баре всего пятьдесят видов спиртного, и муж ходил расстроенный, он-то хотел самогона, как делает его друг Семеныч. И не было пельменей, как делает моя мама.

Анимация в отеле слабая, нас не зацепило. Тогда, когда я хотела плакать, на сцене выступал клоун, когда хотела смеяться, кто-то на сцене пел. И не было фейерверка, как на открытии олимпиады. Это минус. Развлечений ноль: фонарей не побить, от ментов не поубегать, даже элементарного концерта Бритни Спирс не было.

На мою просьбу расширить бассейн хотя бы на тридцать метров, а горку поднять градусов на сорок администрация отеля не отреагировала никак. Вообще, вода в бассейне мокрая, пластмассовые лежаки слишком уж пластмассовые, у деревянных нам не понравилась порода дерева.

На пляже грязно, за мной не успевали подбирать окурки, семечки, бумажки, поэтому грязно. И еще один минус – теснота. Я прям видела в бинокль, как мужчина одевает очки, а это стесняет мое личное пространство.

Мы взяли с собой фотоаппарат, но что сфотографировать – мы так и НЕ НАШЛИ.

И солнце заходило то слишком медленно, то уж очень быстро, и сама страна как-то уж очень далековато расположена от нашей. Эти наши намеки на рецепции не вызвали никаких действий.

Мы вообще не привередливые, но мне кажется, все вышеперечисленное – элементарные вещи.

И напоследок, в самолете было слишком высоко».

С уважением, жительница совхоза «Запудрищенск» Клава Бутылкина.

– Здравствуйте, Андрей, мне дали в одной редакции ваш телефон, можно я вам свои стихи почитаю?

– Давайте.

– Про любовь. «Я люблю, и был любим тобою,/ Но прошла весна, любовь ушла,/ А вместе с ней и ты,/ Но наступила осень…»

– Есть что-то еще?

– Да. У меня стихов целый блокнот. Я их быстро пишу, по семь-восемь в день. Вот, к примеру, про политику: «Ты президент, да ну и что,/ К чему все эти откровенья,/ А я граждан и ты гражданин…»

– Как вас зовут?

– Вадим.

– Вадим, а от меня-то вы что хотите?

– Может, вы что-то посоветуете.

– Что вам посоветовать? Пишите понятнее, чтоб я понимал и как минимум был согласен. Чтобы ваши стихи были и про меня.

– А может, я чувствую по-другому. Вы послушайте.

– Не надо.

– Про погоду: «Хорошо, когда на улице дождь,/ И снег когда идет, тоже неплохо,/ Да и солнце светит…»

– Вадим…

– Но когда идет снег…

– Хватит. Вы что хотите сказать этими стихами?

– Я хочу выразить себя. У меня есть еще про чувства.

– Не надо.

– Да ладно, соседям понравилось: «Чувства, чувства, чувства вы мои…»

– Вадим, сколько вам лет?

– Сорок два.

– У вас есть дети?

– Трое.

– А жена?

– У меня, кстати, есть про жену и детей стихи. Сейчас найду.

– Вадим, у меня совершенно нет времени.

– Ну, я же ехал, чтобы вы меня послушали, неужели у вас нет пятидесяти минут?

– Дело не в этом.

– А-а, вот, нашел: «Я пишу, а ты у плиты,/ Вместе мы семья, и только./ Дети у нас тоже есть./ Здорово, что вместе мы…»

– Вы работаете где-нибудь?

– Я как начал писать, завязал с работой. Уже год, как сижу, творю. Нашел себя. Знаю, как выразить то, что я вижу и как ощущаю.

– Кто вам дал мой номер телефона?

– Мне сказали не говорить.

– Давайте, мы поступим следующим образом. Вот вам номер телефона редакции, только ни в коем случае не говорите, кто вам его дал, предложите, они, может быть, напечатают.

– Спасибо. Так я пошел?

– Ага.

Так он и ходит, из редакции в редакцию. И никто не может ему сказать – тонкая творческая натура.

Молоденькая журналистка звонит нашим туристам в Болгарию: