– Не бывать такому! – воскликнул Илья. – Чтобы такую красоту – и в могилу! Отдам отцу Михаилу всё, все свои деньги и хату в придачу – он нас обвенчает! Поехали! Но, чур, условимся: ты не будешь меня по ночам пугать.

– А ты меня ласково по имени назови, я и не буду, Илюша. Нам ведь с тобой придётся друг друга беречь. Потому что, когда уйдёт из жизни один, уйдёт и другой. Мы с тобой кольцом повязаны. И пообещай, что никогда не попрекнёшь меня тем, что я старше тебя на пятьдесят лет.

– Как же я тебя попрекну? Ты молода, красива. А сколько тебе было тогда?..

– Девятнадцать. Как и сейчас… А ты, главное, ничего не бойся, Илюша. Лишь верь мне…

– На ведьме женюсь, чего уж теперь бояться? Ещё один вопрос: а бывают бывшие ведьмы?

– А это, Илюша, от мужчин зависит. Они могут делать женщин ведьмами, а могут и прекрасными жёнами.

– И то ладно. Едем в храм!

Наутро товарищи пришли к Илье, чтобы похмелиться. Хата была открыта. Хозяина и его гостьи нигде не было. И конюшня Бандита пустовала.

А по хуторам прошёл слух, будто в ночь исчезновения казака Ильи в станичном храме до самого утра горели свечи. Но отец Михаил на все расспросы только отмалчивался.

С тех пор прошло много лет. Илья так и не объявился в родном хуторе. Говорили разное: что убила его ведьма Марья; что уехал Илья в дальние края и увёз Марью с собой; что погиб Илья на Германской войне, потом – на Гражданской; после говорили, что видели Илью с красавицей женой аж в самой столице.

Но совершенно точно известно одно: молодые казаки в окрестных хуторах умирать перестали.

Слышат ли нас те, кто ушёл? Я размышляю об этом каждый раз, когда вспоминаю о Майке. И очень хочу верить, что да.

Сегодня я ездила в церковь. В последние несколько лет я посещаю её каждое воскресенье. По дороге домой я, как обычно, видела реку. Ту самую реку. Мы с младшим братом часто проводили летние часы на её высоком берегу. Он обожал наблюдать за утками и кормить их крошками хлеба. Утром мы покупали свежую булку, а затем отправлялись к птицам с угощением. Они быстро привыкли к нам и стали воспринимать словно родных, дружно подплывая к берегу, лишь только мы приближались. Мы тоже относились к ним как к старым друзьям и даже стали отличать их друг от друга по мордочкам. Майк заливисто смеялся, когда крошил булку, и любил подражать кряканью, воображая, что изучил утиный язык и может запросто общаться с ними. Это были незабываемые дни, полные беззаботности. Сейчас я понимаю, что не стоило радоваться этому времяпровождению, ведь оно послужило началом тому, что в конце концов погубило моего братика. В этой жизни никогда не знаешь, чему надо радоваться, а чему печалиться, поскольку самое хорошее может внезапно обернуться горем, равно как и наоборот.

Однажды Майк кормил уток и подошёл совсем близко к краю реки. Я сказала ему, чтобы он вёл себя поосторожнее, так как почва у берега бывает вязкой и можно легко поскользнуться. Однако брат был настолько увлечён кормлением, что не обратил внимания на мои слова. Внезапно он пошатнулся, и мне показалось, что он оступился и сейчас свалится вниз. Я стремглав подскочила к нему и схватила за плечи, но Майк улыбнулся мне. Я испуганно спросила, не споткнулся ли он, на что Майк, не переставая улыбаться, ответил, что с ним всё в порядке, он просто засмотрелся на отражение. Я взглянула вниз – водная гладь колыхалась, будто бы река недовольно морщила свой лоб. Тут я заметила, что брат сжимает в руке нераскрошенный кусок булки, не думая скармливать его птицам, которые выжидающе смотрели и тянули шейки вверх. Мальчик словно прочёл мои мысли и добавил, что утки уже наелись, и лучше он покормит своё отражение. Я засмеялась и сказала, что отражению не нужна еда, так как оно ненастоящее. Но Майк не дал мне договорить, а довольно резко оборвал, серьёзно заявив, что мальчик в речке выглядит голодным и просит есть. Я посмотрела на отражение Майка и быстро отвела взгляд. Мне почудилось, что мальчик в воде – не мой брат, а другой ребёнок, живущий собственной жизнью. Я взяла Майка за руку и увела подальше от берега. Он попытался сопротивляться, но я твёрдо сказала ему, что не надо смотреть на отражение, а лучше наблюдать за утками и изучать цветы, растущие в парке. Майк нехотя кивнул, хотя в его глазах я прочла отчуждение и нежелание прислушиваться к моим словам. Я положила руки ему на плечи и легонько встряхнула его, но отсутствующее выражение лица мальчика не изменилось – казалось, что он спит и не может проснуться.