– Евгений, вы не против немного поговорить, мы с вами не очень-то знакомы, а хотелось бы узнать вас получше.

– Так через час вы нас собираете, в чем проблема обсудить все там? – удивился Биолог.

– Ну, можем и там обсудить, почему у нас шестнадцать дронов, а не пятнадцать, но насколько это будет уместно? Все же весь экипаж будет задавать всякие глупые вопросы… – почти шепотом принялся объяснять капитан истинную цель своего визита.

– Прошу, – Евгений сделал шаг назад, приглашая жестом капитана.

Капитан медленно ступал по каюте, осматривая все вокруг, словно оказался в музее или картинной галерее. Он пытался найти хоть что-то, что помогло бы ему понять суть Евгения, мелочи, которые иногда так важны, но каюта была как говориться – стерильной.

На панеле иллюминатора виднелся космос, тот самый, который можно было наблюдать из любой каюты. Никаких фотографий на столе или планшета, ничего необычного. Анабиозная камера уже была убрана и на ее месте стояла застеленная кровать. По сути это все та же камера, просто перевернутая вверх дном, по старой привычке, при постройке кораблей, архитекторы старались экономить каждый сантиметр жилого пространства.

– Это не дрон, – наконец нарушил тишину Евгений.

– Что, простите? – делая вид, что не расслышал переспросил Александр.

– Я говорю, что это не дрон, точнее не только дрон, – увиливая от прямого ответа выдавил из себя биолог.

– Даже так… На самом деле я вас расслышал, вы знаете, меня не очень интересует чем именно занимается ваш институт, и чем в нем занимаетесь вы. Мне даже не очень важно зачем вас воткнули в мою команду как только узнали куда мы летим. Единственное что меня по настоящему беспокоит, это чем все это может грозить моей миссии, моему кораблю и моей команде. – Капитан пристально посмотрел в глаза биолога, стараясь разглядеть хоть что-то: злобу, надменность, ненависть, страх – его устроило бы любое чувство, но увидел лишь растерянность.

– Я… Понимаете капитан, я тоже не могу говорить все, мне просто нельзя. Это не дрон – это скафандр. Для вас лично, вашего экипажа и корабля ни он, ни я не представляем никакой опасности.

– Скафандр? Этого шестилапого паука из стали и сплавов размером больше вашей каюту вы называете скафандром? Для кого? Для мутанта осьминога?

– Нет, для меня. На самом деле в нем очень тесно, большую часть внутренностей занимает та самая сталь и сплавы, по сути это небольшая модификация шахтерского дрона, где вместо грузового отсека находится капсула жизнеобеспечения и небольшой пульт управления.

– Если вы думаете, что я позволю вам отправится в этот ледяной ад, то у вас с головой не лады, вы не проживете там и секунды. Одна мельчайшая трещина в вашем, как вы его называете, скафандре и вы труп. Снег из хлора это еще цветочки, но фтор! В этой атмосфере даже вода горит, понимаете? Менее миролюбивое место просто сложно представить.

– Но вы же зачем-то прилетели сюда?

– Тут все просто, золото и платина, там на одном квадратном километре поверхности их больше, чем можно добыть за год на Земле и ближайших астероидах вместе взятых. А нейтронные каналы, которые должны были образоваться после интенсивного излучения сверхновой это идеальная среда для квантовых вычислителей.

– Так вы из-за денег или во славу человечества, вы уж определитесь, – попытался парировать Биолог.

– Не вижу никакой проблемы преследовать обе цели, покуда они идут одним курсом.

– Не беспокойтесь, на планету спущусь я сам, – понурив голову произнес Евгений. – Я понимаю насколько это опасно, а зачем мне это надо, я сказать не могу, тут уж, увы, ваших полномочий и доступа недостаточно.