Но такая сумма даже для Майи была великовата, поэтому мы с ней упирались.

– Нереально, Паша.

– Да как вы сможете дальше жить, если Большой каньон не посмотрите?

– Да уж проживем, наверно.

Я поскуливала про белый песок у океана, а они надо мной смеялись. Зачем тащиться восемь часов в одну сторону и столько же в другую, если там даже не поплаваешь.

– Было бы поближе, а так…

Разочаровавшись в таких далеко идущих-едущих планах, мы стали рассматривать карту в радиусе поближе. Пещеры, еще пещеры… И что? Что там интересного? Американские коллеги предлагали в Нэшвил, столицу музыки кантри…

И вдруг я увидела совсем недалеко от нас чем-то знакомое название города – Мемфис.

– Слушайте! – закричала я. – Надо поехать в дом Элвиса Пресли. Я по телевизору видела передачу про него. Кажется, называется Грейслэнд. И кажется, он как раз в Мемфисе!

Мы зарылись в Интернет в поисках информации. Нашли про ежегодный парад двойников Элвиса в Мемфисе, потом – про музей в местечке, где он родился, название которого нас страшно рассмешило – Тьюпало, штат Миссисипи.

Про Грейслэнд, у которого тогда почему-то еще не было своего сайта, нашли, как ни странно, в русскоязычном Интернете, где даже смогли посмотреть мутноватые фотографии нескольких комнат. Судя по всему, этот дом действительно был где-то около Мемфиса.

Вдруг Паша опять возмутился: как можно смотреть дома и музеи вместо Большого каньона… Тогда возмутилась и я: Большой каньон или уж океан, и рядом не поставишь.

Но карта говорила убедительнее всего: до Мемфиса, в отличие от океана и каньона, доехать реально. Потом закралась мысль, что и в Тьюпало заехать тоже вполне возможно. Хотя и потребуется лишних часа два, зато крюк относительно небольшой. И за один день управимся, не надо нигде гостиницу искать. Майя радовалась, что за рулем не двое суток сидеть. К тому же ей просто стало любопытно – ведь она знала про места Элвиса Пресли не больше нас, даже прожив в Америке 14 лет.

Паша кусал локти – срывалась его мечта посмотреть Большой каньон, меня тоже терзали сожаления: быть в восьми часах езды от океана и не съездить. У меня перед глазами настойчиво стоял белый песок и далекий горизонт движущейся воды. Но Мемфис таинственным образом уже начал нас захватывать, затягивать в свою орбиту.

Мы окончательно сказали Паше «нет» и твердо заявили:

– Мемфис!

В пятницу коллеги отвезли нас в пункт аренды автомобилей, и Майя взяла напрокат белоснежный «Ниссан», который мы припарковали около гостиницы.

Майя перекинула в свою электронную записную книжку маршрут из Интернета, и рано утром в субботу мы, запасшись водой, яблоками и бутербродами, отправились в дальний путь. Накануне по телевизору сказали, что погода будет до 20 градусов тепла (в начале-то февраля), и утро, действительно, было теплым, ясным и многообещающим.

Майя, уже пару недель не сидевшая за рулем, упивалась вождением, мы – свободой перемещения и отсутствием говорливых алабамских друзей. За окном мелькал «зимний» пейзаж Алабамы, в котором преобладал желтый цвет сухой травы. Стояли маленькие домики вдоль дороги, а трасса была непривычно пустынной – народ, встающий здесь очень рано, наверно, отсыпался.

Ехали долго. Когда показалась синяя радостная табличка «Missisipi welcomes you», мы выскочили из машины и сделали несколько снимков. Над дорогой поднимался легкий туман – день, действительно, собирался быть теплым.

Покружив по дорожным развязкам, мы выехали на трассу, ведущую к Тьюпало (Тупале, как мы его переименовали, с ударением на второй слог). Городок оказался маленьким, и birthplace мы нашли почти сразу. Теплые утренние лучи освещали маленькую часовню, памятник и музей. Но в центре внимания, конечно, оказывался крошечный «мобильный» (так они тут называются до сих пор) домик, где родился и провел детство король рок-н-ролла. На веранде висела скамейка-качалка, на которой мы по очереди покачались, а потом нас пригласили в дом.