– Э-э! – недовольно протянул кавказец и стал притормаживать. Машина остановилась. Водитель вышел и пошел к желтому такси, возле которого стоял темноволосый парень. Они о чем-то поговорили минуты две, и кавказец вернулся. Машина тронулась, и примерно через десять минут они подъехали к зданию администрации.

– А здесь куда? – нервно спросил водитель.

– Да прямо здесь я и выйду.

Глеб протянул семьсот рублей и вылез из машины, держа в одной руке ноутбук, а в другой – сумку от него. Даже наушники не вынул из ушей.

Дом, в котором жил Женька, располагался напротив здания местной администрации. Глеб перешел на противоположную сторону и вошел во двор. Несколько серых кирпичных пятиэтажек окружили с разных сторон участок земли, образовав уютный и тихий дворик. На детской площадке в песочнице в тени деревьев играл мальчик лет пяти. Пожилая женщина в большой светлой шляпе и белом сарафане с большими красными розами сидела рядом на скамейке и увлеченно читала книгу. У дальнего подъезда на скамейке сидели две старушки и что-то бурно обсуждали. Глеб направился к знакомому подъезду. Ему оставалось до него дойти метров десять, когда дверь подъезда резко открылась, и из него выбежал мужчина. Синие джинсы, черная футболка с какой-то надписью в области груди на арабском языке, как показалось Глебу. На его голове был шлем черного цвета с опущенным темным стеклом. На спине висел небольшой черный кожаный рюкзак. Сев на мотоцикл, стоявший рядом с подъездом, мужчина за несколько секунд скрылся со двора, оставив после себя только немного шума и недовольство пожилых дам.

Глеб вошел в подъезд и поднялся на второй этаж. Остановившись перед металлической дверью коричневого цвета, он нажал на кнопку звонка.

Женька работал дома. В конце восьмидесятых он окончил художественную школу, какое-то время поработал реставратором. Но век технологий сделал свое дело. В двухтысячных он познакомился с компьютерной программой по 3D-моделированию, и это его увлекло. С тех пор занимался дизайном интерьеров на заказ, ну а для души ваял различные художественные модели.

Глеб подождал несколько секунд. Никто не открывал. Он еще раз нажал на кнопку. За дверью вновь раздался звонок, а спустя пару секунд послышались щелчки замка. Дверь распахнулась.

– Привет! – произнес появившийся в дверном проеме в шортах и с голым торсом Женька. Он пытался улыбаться, но у него не очень-то получалось. Волнение и удивление ясно читались на его лице. Однако Глеб этого не заметил. Он до сих пор находился под впечатлением того, что с ним произошло за последнее время.

– Как добрался? – как-то неуклюже спросил друг.

– Можно пройти?

– Да, конечно, заходи. У тебя что-то случилось? Вид какой-то ненормальный. Все плеер в наушниках слушают, а ты вон целый ноутбук под мышкой таскаешь! – по-прежнему пытаясь улыбаться, произнес Женька.

И действительно, Глеб выглядел странно, держа в левой руке сумку, а под правой подмышкой – ноутбук, от которого тянулся белый провод прямо к ушам. Он переступил порог квартиры, и хозяин закрыл за ним входную дверь.

– Давай подержу плеер-то, – предложил Женька. – А ты пока разувайся. Вон тапочки. – Глеб послушно вынул наушники и отдал их вместе с ноутбуком и сумкой приятелю.

– Давай-давай, влезай в тапочки, – поторапливал хозяин квартиры, – и на кухню, чай будем пить. – И с этими словами он направился в комнату.

Квартира была трехкомнатная, и Женька жил в ней один. Жениться не торопился. Он очень любил спокойствие и гармонию и боялся это потерять. Нет, жениться он, конечно же, планировал. И часто говорил после литра хорошего чешского пива: «Когда-то придется, конечно, обзаводиться семьей! Но… Чем позже, тем лучше. Не представляю я пока себя женатым! Дети! Бессонные ночи! Ну и все такое! Не вижу я себя во всем этом. Поэтому пока так». Да и Глеб сам не был женат. Он, может, был бы и не против, но как-то все не складывалось. Семья – это на всю жизнь, считал он. А прожить жизнь с человеком, которого не любишь, – это, по меньшей мере, грустно. А вот с любовью-то у него как раз ничего и не получалось.