— И как долго мы проживем, пока нас не найдут? Год? Или может быть месяц? Или пару дней? — Тимур уже начинал раздражать своим упрямством. — Склоняюсь к паре дней, и знаешь, кого пустят по следу? Тебя, — и добавил жестко, пресекая возмущенные возражения: — Мать твою за город вывезут, день в подвале подержат, и ты найдешь нас быстрее, чем мы успеем разобрать чемоданы.

Тимур уперся руками в капот и избегал смотреть на Максима.

— Послушай, я же не патроны в окопе подавал, — Макс встал рядом, — точно как и ты. Чайковский знает, если нас возьмет в разработку УБОП, только не такие, как этот продажный Яременко, а настоящие менты, мы не только Бетховена сдадим, мы и крышу его подставим. Так что выйти из игры мне просто не дадут, Тимур, не надо обманываться.

Снова повисла гнетущая тишина. Наконец, Тимур развернулся, вперил в Макса тяжелый взгляд и сказал:

— Хорошо, только у меня есть условие. Ты отдаешь мне ее насовсем, по-настоящему, — и глядя на непонимающее лицо Макса, добавил: — Если ты собирался жениться на Марго и спать с Диной за моей спиной, этого не будет. Я женюсь на Дине, у нас будет семья, а ты забудешь о ней и постараешься держаться от моей жены как можно дальше.

— Иначе что? — горько усмехнувшись, спросил Максим.

— Иначе я выхожу из игры и сам буду думать, как ее спрятать от Бетховена.

Максим вдохнул полной грудью. Пахло яблоками, наверное, где-то рядом яблоневый сад.

— Я согласен. Но ты пальцем ее не тронешь против воли. Пока она сама тебя не захочет, ваш брак будет фиктивным.

Тимур зыркнул недобро исподлобья, но затем молча кивнул. Достал пачку сигарет и протянул Максиму.

— Откуда? Ты же не куришь? — тот взял сигарету, щелкнул зажигалкой и с наслаждением затянулся.

— Курю, когда прижмет. В последний раз курил с полгода назад. А как ты собираешься скормить мою женитьбу Чайковским? Они ведь тоже не идиоты, кто поверит, что вы заявление подали, к свадьбе готовились, а тут она за меня замуж выходит?

— Поверят. Мы сделаем так, что поверят, главное, чтобы поверила Дина. А для этого ты сделаешь вот что, — он кратко изложил Тимуру план. И отметил, какое неприкрытое отвращение проявилось на лице Тимура.

— Ну ты и сволочь, Макс, — он даже сплюнул, — это ж какой извращенный ум надо иметь, чтобы такое придумать.

— Твое дело выполнять, а не благородство изображать. Советчики мне не нужны, а если мне припечет послушать проповедь, пойду в церковь, так что умолкни.

Докуривали в тишине. Затем попрощались, Тимур направился к машине и на пол-пути обернулся.

— А ты на Марго правда жениться собрался, или это так, стратегическое отступление?

Максима этот вопрос почему-то разозлил.

— Правда. А почему спрашиваешь?

— Понять пытаюсь, как ты сможешь с ней после Дины…

— Тебя позову, — оборвал его Максим. — Едь давай.

Тимур вырулил с дороги и понесся по трассе, Максим долго смотрел ему вслед. Здесь и осталось-то всего двести километров до города. И до Дины. Макс пролетел за два с лишним часа триста километров, на эти двести ему хватит меньше полутора часов.

По позвоночнику пробежался холодок, всего каких-то полтора часа, и он сможет войти в свою спальню, лечь и прижаться к Дине со спины, отведя в сторону волосы и осторожно вбирая губами нежный шелк ее шеи. Она такая теплая со сна, пробормочет что-то и снова притихнет, а он будет просто слушать ее дыхание до самого утра, пока она не откроет глаза, ловить каждый момент этой щемящей близости.

Как он мог раньше так безмятежно спать рядом с ней? Если бы он знал, что их совместные сны продлятся так недолго, то глаз бы не смыкал, упивался каждым мгновением.