– Даже не думай! – рявкнул Зеригольд. – Ну-кась убери свои глазёнки с моего сердца! Оно не для тебя и не для кого! Не продаётся!

– Откуда оно взялось?

– Забудь даже, что его видал. С сердца я сам сыр вытру. Тебе есть чаво делать и так!

Зеригольд сунул Деву старую зубную щётку и развернул к одной из стен.

– Видишь эти чашки? – Он подтолкнул Дева к ряду полок. – Так вот, осторожно – слышишь меня? – осторожно отскреби каждую из них, понял? Когда вернусь и всё проверю, на них не должно быть ни сыра, ни единой трещинки. Каждая чашка сто́ит дороже всей твоей жизни. Понял?

Дев молча кивнул, взял ближайшую чашку и принялся её чистить. Краем глаза он наблюдал за стариком: тот протащил по полу стремянку и поставил её под сердцем. Тощие ноги Зеригольда, похожие на веточки, тряслись на каждой ступеньке, пока он поднимался по стремянке. Наконец антиквар оказался прямо под сердцем. Старик вытащил из кармана тряпку, плюнул на неё и принялся оттирать своё самое ценное имущество.

Когда Зеригольд отвлёкся, Дев поставил чашку на полку и отправился на разведку. От чашек к витринам с драгоценностями, затем к ящику сломанных игрушек и к пирамиде банок для природных образцов. Дев жадно разглядывал содержимое и читал полустёршиеся надписи на этикетках. Сначала он решил, что будет интересно выяснить, что за заплесневелые создания в них лежат, но юного исследователя ждало разочарование. В банках находились самые обыкновенные стрекозы, черви и травяные змеи, которых в Эдеме было пруд пруди.