– Саша, неужели это все наше? – спросила сестренка.

– Ну тебе же вручили ключи, – отозвался я. – Кстати, тебе не сказали, что квартира подключена к телефонной сети?

– Не помню, – пробормотала она. – Мне выдали документы, там, наверное, написано.

– Ладно, потом разберемся! – отмахнулся я. – Ну что, родичи? Нравится вам новое жилье?

– Ты еще спрашиваешь… – выдохнула Ксюша. – Ванная, туалет, вода в кране…

– А у меня будет своя комната? – с подростковым эгоизмом осведомился Володька.

– Будет, – кивнула сеструха.

– Ну что, отвезти вас в старый дом или вы еще здесь побудете? – спросил я.

– Побудем пока! – ответила Ксения. – Ты не беспокойся. Мы сами потом доберемся.

– Ну тогда я, с вашего позволения, обниму вас и поеду.

Я обнял родню крепче, чем полагается при прощании на короткое время и, обувшись, выскочил за дверь. Чтобы со мною сегодня ни произошло, по крайней мере, нормальным жильем я сеструху с братишкой обеспечил.

Спустившись в подъезд, не оглядываясь, я пошел к тачке. К моему удивлению, Могильникова ни в салоне, ни рядом с «Волгой» не оказалось. Куда же запропастился этот сорванец? Оглядевшись, я увидел Степку, но не одного.

Рядом с ним ошивались еще двое моих учеников – Константинов и Морозов. Что-то толкнуло меня под руку, я посмотрел на окна третьего этажа. Вернее – на балкон новой квартиры своих родичей. И увидел, что там торчит Володька. Я помахал ему рукой, но он словно и не заметил этого. А может и впрямь не заметил, потому что смотрел в сторону своих дружков, которые направлялись ко мне. Двигались они неторопливо, словно подкрадывались. В середке шагал Тоха с какой-то коробкой в руках. Справа – Степка, а слева Базиль.

– Сан Сеич! – обратился ко мне Морозов. – Держите, вам это пригодится.

И протянул мне свою ношу. Я узнал ее – это была коробка из-под электроутюга, в которой этот мастеровитый школяр хранил своего «сторожа».

– А с чего ты взял, что мне это пригодится? – не нашел ничего умнее спросить я.

Они переглянулись, потому дружно посмотрели вверх, на балкон, где все еще стоял Володька. Тот кивнул.

– Понимаете, Александр Сергеевич, – заговорил Константинов-младший, на удивление не проглотив большую часть букв моих имени и отчества. – Мы проанализировали ваше сегодняшнее поведение и пришли к выводу, что вам может грозить опасность.

– Та-ак, – протянул я. – И кто эти – мы?

Пацаны переглянулись, а Тоха посмотрел на балкон, откуда за нами наблюдал Володька. Словно – посоветовался. Я тоже посмотрел на братишку. И тот опять кивнул. – Скажи, ну… – буркнул Макаров, обращаясь к Константинову-младшему. – Мы – это ваши ученики, Александр Сергеевич, – заговорил тот. – Простите, но мы наблюдали за вами с первого дня нашего знакомства. Теперь мы убедились, что вам можно доверять…

– Ну спасибо! – хмыкнул я, хотя внутри меня все похолодело, неприятно осознавать, что за тобой все это время наблюдали. – И чем я, так сказать, заслужил ваше доверие?

– Да всем! – воодушевленно встрял Тоха. – Ильину денег дали? Раз! Его матери сиделку нашли? Два! Папаню Веретенникова к делу пристроили? Три! Зимина от кичи отмазали, а его мамаше работу нашли и пить бросить заставили? Четыре! Борисову вон квартиру надыбали… Пять… Да и в школе на нас теперь, как на людей смотрят… А то раньше все двоечники, да хулиганы!

– А еще вы нас с Илгой Артуровной познакомили, – высказался Базиль и почти шепотом добавил. – Она единственная из взрослых, которая знает, кто мы.

– А кто вы? – насторожился я, потому что мне не понравилось упоминание моей бывшей, да еще – в контексте благодарности.

– Мы – экспериментальный восьмой «Г» класс двадцать второй школы, – проговорил Могильников, который до этого помалкивал.