– Бред. Я не боюсь конкуренции. Для этого я пахал все это время и получил красный диплом.

– Забудь, какого цвета у тебя диплом! Тебе не говорил об этом Лешин?!

– Давай не попадаться друг другу на глаза, – произносит Матвей, проведя черту под нашим сумбурным диалогом, и, не получив от меня ответа, уходит.

Кусаю губы, извергая вопросы:

Почему?

За что?

Как так!

Есть ли страшнее наказание, чем встретить Матвея, когда он забыл меня?!

Если вчера я решила, что была не в форме и выполняла задания на автомате, то сегодня даже Лешин, внимательно отсканировав мое лицо, спросил:

– Аниса Аминовна, вы не заболели?

Я попыталась взбодриться, но моей энергии хватило на пару часов, а новой порции энергетического коктейля в организме не оказалось.

Что-то я вчера поплыл.

Реально.

Аня, в новой, еще более завораживающей версии, нежданно появившаяся передо мной, атрофировала напрочь весь здравый смысл, заморозила память. Я снова ощутил себя влюбленным мальчишкой, позабыв, какую боль она мне причинила. А сейчас, словно отходя от наркоза, остро чувствую ее и, скрипя зубами, терплю.

Закрываю глаза и всплывает картинка из прошлого…

Больничный подоконник, я сижу на нем, тупо уставившись в одну точку.

Последние числа июня, за окном жара и ветер играет зеленой листвой, а внутри меня убийственный холод Антарктиды.

Девушка, которую я люблю, забрала деньги и уехала!

Повторяю себе, как заклинание: «Неправда».

Только время стирает дни на календаре и мою уверенность в этом. Она не приходит, не связывается со мной, чтобы объяснить свое исчезновение…

Другой месяц. Другое окно.

Смотрю на него, задрав голову, и молю: «Выгляни. Пусть все, что произошло, будет просто ужасным сном!»

Бабулька, божий одуванчик, проходит мимо со своей собачонкой и, сочувственно смотря на меня, произносит:

– Сыночек, там уже другие жильцы.

Бросаю взгляд на цветущую будку и хочется орать.

Нет!

Пожалуйста, пусть это будет неправдой!

Август. Берлога, я и ноут, в котором до рези в глазах просматриваю списки абитуриентов, чтобы найти знакомую фамилию и примчаться к ней и спросить: «Почему?»

Переворачиваюсь на другой бок. Надо постараться уснуть.

Невозможно прокручивать и пропускать через себя тот ужас, что пришлось пережить тогда…

Закрываю глаза, но сон не идет.

Жесть.

Вставать в три утра – не вариант.

Зачем она опять вернулась в мою жизнь?!

Тогда, когда мне надо быть предельно сконцентрированным и спокойным.

Может, позвонить профессору и вернуться в Питер?

Я же не выдержу присутствия Ани рядом. Вчера реально хотел втащить ее парню.

Ну да, и что скажу ему?!

Здесь моя бывшая! Спасите-помогите!

Бред!

Надо брать себя в руки.

Глупо отказываться от места, о котором мечтал и которое с трудом получил, ради девчонки, что однажды разбила сердце, даже не потрудившись объясниться.

Нельзя позволить ей разбить и мою карьеру!

Надо просто держаться от нее на расстоянии.

Справлюсь!

Все равно адекватного выбора у меня нет…

Кое-как засыпаю, но сон поверхностный. Такое ощущение, что полголовы спит, а половина бодрствует.

Встаю измученный, рассерженный, но решивший целиком и полностью сосредоточится на работе, ради которой поменял город, и не забивать голову посторонними отвлекающими мыслями, и, если понадобится, игнорить свою бывшую.

На завтрак заглатываю йогурт и пью чай с бутербродом.

За год совместной жизни с Ланой я опять привык к комфорту, к домашней еде, и временный беспорядок и отсутствие нормального питания раздражают, поскольку напоминают о тех днях, когда не хотелось возвращаться в хаос, в котором жил. Для кого-то подобное – норма жизни, но для парня, привыкшего к пирогам, домашним котлетам и вылизанным поверхностям в доме, это являлось раздражающим фактором.