После свержения татарского ига Россия возобновляет контакты с Западной Европой. На царскую службу приглашаются ученые, архитекторы и врачи. Изучение лекарственных растений в России заметно стало развиваться после реформ Петра I. По его приказу были открыты казенные аптеки и базы для них, так называемые аптекарские огороды. Один из них – Санкт-Петербургский аптекарский огород – превратился в ботанический сад, ныне преобразованный в Ботанический институт Российской академии наук. Созданная Петром I Академия наук организовала экспедиции по изучению и заготовке растительных богатств в Сибири.

Путешественник и натуралист, ученик М.В. Ломоносова, член Петербургской академии наук И.И. Лепехин около шести лет изучал флору России. В своем сочинении «Размышления о нужде испытывать силу собственных произрастаний» (1795–1812) он описал многие растения, обладающие лечебными свойствами. Ученый призывал врачей изучать растения, «лечебной силой снабденные». «Новый свет озарил бы врачебное искусство, – писал И.И. Лепехин, – если бы мы познали силу и действие растений».

Многие натуралисты стремились обобщить и анализировать народный опыт применения лекарственных растений, видели в этом большую научную целесообразность и перспективность. «Ботанический словарь» Н.И. Анненкова включал 3500 лекарственных растений.

Выдающийся русский ученый Н.М. Максимович-Амбодик (цит.: В.Ф. Корсун и соавт., 2016) писал, что «врачебное употребление растений, не только врачам, но и любопытным людям довольно известно, ибо премногие наилучшие, безопаснейшие и самые действенные лекарства, равно как и самая лучшая и здоровая пища из растений приготовляется». Он прозорливо указывал, что «я смело сказать могу, что если бы все врачи и лекари тщательно и прилежно повторными опытами испытывали силу и действие растений, в своем отечестве прозябающих, то едва ли бы они имели нужду в выписывании новых, из чужих стран вывозимых, дорогих, но иногда вовсе бездейственных лекарственных веществ». Не будет преувеличением, если сказать, что эти слова не потеряли своего значения и в наши дни.

С началом Первой и Второй мировых войн во многих странах мира ощущался «лекарственный голод». Проблемой было также лечение заболеваний пищеварительного тракта, получивших распространение из-за недоброкачественной пищи и антисанитарных условий. Были предприняты срочные меры по исправлению создавшегося трудного положения. Активизированы работы по выявлению ресурсов отечественных трав и поискам отечественных заменителей импортного сырья, в том числе и для лечения болезней печени. Изучены и по результатам исследований созданы препараты из календулы, зверобоя, чаги, подорожника и пр.

В современной медицине лекарственные растения не только не утратили своих позиций, но привлекают к себе все более пристальное внимание ученых и врачей. Из более чем 15 тысяч препаратов, зарегистрированных в России, около 40 % вырабатываются из растительного сырья. С каждым годом число их увеличивается. В настоящее время центрами по изучению средств растительного происхождения и разработки новых лекарственных форм для лечения болезней печени являются Харьков, Москва, Самара, Улан-Удэ, где были созданы такие гепатотропные фитопрепараты, как «Силимар», «Силибор», «Танацехол», «Сибектан», «Розоптин», «Конвафлавин», «Леспефлан», «Сангвиритрин», «Ротокан», «Полифитохол», «Мариол», «Гепакор», «Хитопан», «Нутрикон», «Нутрисил» и др.

Несмотря на значительные успехи в диагностике заболеваний органов пищеварения, на практике в ряде случаев не удается установить конкретный нозологический диагноз. В основном это касается хронических диффузных заболеваний печени – хронических гепатитов, гепатоза и цирроза печени. Зачастую врач, не имея возможности провести морфологическое исследование печени, то есть ее пункционную биопсию, формирует диагноз на эмпирическом, а значит, на достаточно доказательном уровне. Но ведь следствием установленного диагноза является следующий шаг – лечение. Это уже серьезнее, так как от рассуждений врач переходит к конкретным воздействиям на организм больного, а здесь диагностическая ошибка может стоить дорого. Н.Б. Губергриц (2002) считает, что в таких ситуациях логичнее было бы отойти от позиции «необъективизированный диагноз – неточное, неопределенное лечение».