«Второй год только. У него пока в груди не хватает воздуха для музыки. Так учитель говорил. Зато я смотрю на него, и на сердце светло становится. Мой мальчик… У него и сестрёнка могла быть, ты знаешь…»

Лицо его покраснело, беспомощные пальцы-лепестки не успевали за мелодией. Лев сдался, не доиграв, и расстроился, но сестра ласковыми уговорами убедила его попробовать ещё раз. Получилось хуже прежнего. Пока мальчик укрощал песенку, мы переговаривались, в основном сестра рассказывала ту или иную историю о сыне, а я задавал вопросы, чтобы слушать её упоительный шепоток. Ледяная стена, вставшая между нами с самого моего приезда, как будто треснула, и я уже не чувствовал себя таким лишним. Когда Лев окончательно утомился и убрал флейту, сестра подозвала его, и мы оба похвалили мальчика за старание. Взявшись за руки, они занялись логопедическими упражнениями.

«Покажи, как шипит змея!»

«Ффффффф!»

«Покажи, как шумит лес!»

«Фффффффффффффф…»

Ровно в половину четвёртого за окном промычал автомобильный сигнал. Он исковеркал этот день, положил конец сеансу наблюдения за сестрой и её сыном; он сообщил о прибытии хозяина дома. Ариадна вздрогнула и поспешила из комнаты, Лев поплёлся следом, но у двери остановился и посмотрел на меня.

«Папа любит, ефли ефо нафыфают Капитан. Я фофу его Капитан Папа. Ему так нрафитфя. Его не надо флить».

Я покинул риф последним. «Капитана» я увидел в тот самый момент, когда он, грохоча марафонским хохотом после какой-то шутки, шлёпнул жену по ягодице (сестра смущённо засмеялась в ответ). В следующий миг он вырос передо мной. Толстоголовый титан в расстёгнутом синем костюме. Лысый, с аккуратной чёрно-седой бородкой; он громыхал, разинув белозубую пасть и раздувая широченный носище (неоднократно сломанный, наверняка ещё до того, как хозяин так раздобрел). Протянутую руку украшали два золотых перстня и кварцевые часы с бриллиантовыми вставками. Рукопожатие больше походило на попытку сломать мне пальцы – испытание я выдержал достойно.

«Ну здоров, шурин, очень приятно. Наконец-то познакомились!»

Вот он, вот тот, кто украл у меня моё море, мою Панталассу. Я толком не знал даже, как сестра попалась ему на глаза. Может быть, он тогда работал в нашем сером городе или приехал по делам, и всё произошло случайно; может, кто-то её привёл прямо к нему в лапы. В тот год, когда я заканчивал школу, она вдруг объявила, что уходит из университета и уезжает к нему. Следующие пару лет совсем не давала о себе знать и только потом объявилась, Лев к тому времени уже родился. От чужих несдержанных языков я слышал: блестящая студентка пошла по наклонной; дурная наследственность дала о себе знать; присосалась к золотому тельцу. Сестру я о нём никогда не спрашивал, мне противно было об этом говорить.

«Дорогой, Лев умоляет нас пойти на озеро».

«Ну а чё, пойдём. Ща переоденусь. Шурин, ты ведь с нами?»

Я ответил согласием, стараясь не демонстрировать своей неприязни – я решил быть при нём холоден и спокоен независимо от того, что творится внутри. Тринадцать минут спустя вся семья появилась переодетой: Лев с отцом в одинаковых спортивных костюмах, у обоих под рукой полотенце; сестра в бирюзовом платье, теперь с закрытыми пелериной плечами, но оголёнными коленями (на левом я признал полюбившийся с детства шрам, заработанный в дворовой драме за гаражами). Мы прошли по саду под приветственный псиный лай и вышли через задние ворота. За ними, сразу после параллельной заборам тропы, начинался лес. Он беспокойно зашелестел, сестра внимательно посмотрела на меня, точно пытаясь выяснить, чувствую ли я одну с ней тревогу. Я чувствовал, и чувствовал с особенной ясностью, какой неуютной и непривлекательной могла оказаться жизнь в этом шикарном по меркам провинции, закрытом от чужих глаз и, казалось бы, совершенно безопасном архипелаге внутри зелёного моря. Насколько же лживыми были её слова о семейном счастье и удовольствии от такой скучной, гигиеничной и несвободной жизни! Но только я успел это подумать, как она отвернулась, переключила всё внимание на сына, а Капитан похлопал меня по плечу и принялся рассуждать о том, что нужно от мира нормальному человеку.