– Что за карета? – настаивал Финт.

Он не сводил глаз с Джули, потому что отлично знал: стоит на миг отвернуться, как на нее тут же накатит непрошибаемая забывчивость; но получил он, после того как основательно встряхнул Джулины воспоминания, всего-то навсего: «Дорогущая, шикарная, две лошади». Джули-Грязнуля решительно захлопнула рот и явно не собиралась открывать его снова – разве что на горизонте замаячит бесплатная выпивка. Финту ничего не стоило прочесть ее мысли – с такими-то пробелами поди не прочти! Он побренчал оставшимися в кармане монетами – а это язык международный, – и в круглом, щекастом, унылом лице Джули снова вспыхнул свет.

– А карета-то со странностью; стронулась с места, а одно колесо как взвизгнет, как заскрипит, словно поросенка режут. Я этот звук всю дорогу слышала.

Финт поблагодарил ее, вложил ей в руку несколько медных монеток и покивал остальным; те глядели так, словно здесь, перед ними, только что совершилось кровавое убийство.

А Джули-Грязнуля, зажав монеты в кулаке, вдруг заявила:

– Я чего еще вспомнила. Девушка что-то кричала, но я не поняла что, потому что не по-нашенски. И кучер тоже ни разу не англичанин. – Джули устремила на Финта цепкий, многозначительный взгляд, и тот вручил ей еще пару фартингов, гадая про себя, а не удастся ли стрясти часть накладных расходов с мистера Чарли. Только придется строгий счет вести, Чарли точно не из тех, кому можно лапшу на уши вешать.

Шагая прочь, Финт прикинул, а не сходить ли с ним повидаться; в конце концов, у него же теперь есть ценные сведения, так? А ценные сведения стоили денег – изрядных денег, а глядишь, и того больше, если блеск навести. Хотя Финт понимал в душе: неразумно слишком уж заноситься насчет выплат в самом начале…

Он пошарил в кармане – вместилище для всего, что удавалось туда впихнуть. Ага, вот он: картонный прямоугольничек. Финт тщательно сложил все буквы одну к другой, и цифры тоже; в конце концов, кто ж не знает, где тут Флит-стрит? Там все газеты печатаются, но для Финта это был вполне сносный тошерский район, а рядом еще парочка полезных туннелей. Сама река Флит была частью канализационной системы, и вы просто не представляете, что там порою оседало… Финт с удовольствием вспомнил, как однажды нашел браслет с двумя сапфирами и в тот же день еще целый соверен: счастливое место, учитывая, что приличный дневной улов тошера зачастую сводится к горсти фартингов.

И Финт отправился в путь; Онан по-прежнему послушно трусил за ним по пятам. Юноша шагал, погрузившись в задумчивость. Джули-Грязнуля, конечно, ни за что не вспомнит такую полезную деталь, как герб – из тех, какие красуются на каретах знатных лордов. Но тут Финта осенило, что в любом случае, если карета используется для грязных делишек, скажем, чтобы отвозить молодых леди туда, куда им ехать не следует, вряд ли кому-то захочется помечать карету своим гербом. А вот скрипучее колесо так и будет скрипеть, пока его не починят. Времени у Финта немного; а это – единственная ниточка в его руках, при том что в городе сотни карет и разных прочих экипажей.

«Видать, придется непросто, – подумал он, – но, раз уж я за это дело взялся, скрипучее колесо придется подмазать, как говорится, не подмажешь – не поедешь, а смазка – это я, Финт, и есть. А если повезет, – мечтал он про себя, – кое-кто сведет близкое знакомство с Финтовым кулаком…»

На Флит-стрит жизнь кипит днем и ночью, по причине такого количества газет; а река Флит нынче не столько течет, сколько сочится по открытой сточной трубе в самом центре улицы. Финт много чего слыхал про здешние канализационные туннели, например историю про свинью, которая однажды сбежала из мясной лавки, забралась вниз и потом где только не рыскала, ведь там, в канализации, еды полным-полно, если ты свинья; так что она здорово разжирела и одичала. Забавно было бы попробовать ее отыскать; а может, лучше не надо – клыки у этих тварей острые! Но прямо сейчас, как рассказывают, единственные чудовища на Флит-стрит – это печатные станки; от их грохота аж мостовая содрогается, и каждый день ненасытные пасти требуют особой диеты – новостей про политику, кррровавые убийства и смерти.