Хельсинкский пастор Сари Ринне рассказывала мне в интервью, что и спустя двадцать лет после предоставления женщинам в церкви равных с мужчинами прав она сталкивается с неодобрением:

«– Я родом из Северной Финляндии, из деревни. Там и сейчас многие против того, чтобы женщины были пасторами.»[5]

Но некоторые финские приходы, и особенно на севере, остались бы вообще без настоятелей, если бы не женщины-пасторы.

В 2007 году в церкви города Хювинкяа приглашенный пастор-мужчина отказался проводить совместную службу с пастором-женщиной. Та подала в суд, обвинив коллегу в ущемлении прав, – и выиграла. После рассмотрения дела на всех уровнях Верховный суд приговорил отказника к штрафу в 320 евро, отметив, что «религиозные убеждения не могут служить оправданием трудовой дискриминации по половому признаку».

Меняющееся финское общество не торопясь нащупывает новые правила всеобщего равенства. Когда-то прав добивались женщины, а кто теперь? Каждый год соблюдение прав сексуальных меньшинств фиксирует Международная ассоциация лесбиянок, геев, бисексуалов, трансгендеров и интерсексуалов. Я смотрю на их «радужную карту Европы», где разными цветами обозначено положение с правами секс-меньшинств на континенте. Темно-зеленые 100 %, нигде пока не зафиксированные, означают «уважение прав человека, полное равенство», темно-красные 0 %, тоже никому не приписанные, – это «массовые нарушения прав человека, дискриминация».

По итогам 2013 года наиболее продвинутой в области таких прав стала Великобритания, она сильно зеленая, у нее 82 %. Наименее продвинута Россия, со своими 6 % она окрашена кроваво-красным. Остальные страны дают полную палитру: в зеленых тонах Испания, Бенилюкс, Португалия, Норвегия, Швеция; светло-зеленые – Германия, Австрия, Хорватия, Венгрия. С другой стороны – розовые Украина, Турция, Молдова, Македония, Косово. И практически посередине спектра – 45 % – ядовито-желтая Финляндия.

Как же так? Почему в обществе, так ценящем равные права, да просто помешанном на равенстве, в 2013 году есть меньшинство, заметно ущемленное в правах?

Наказание (до двух лет тюрьмы) за гомосексуальность финны отменили в 1971 году. В 1981 году перестали считать это болезнью. В 1999 сняли запрет на то, что называли «поощрением гомосексуальности» (а может, правильно перевести это как «гомосексуальная пропаганда»?). Со временем финны стали предоставлять политическое убежище представителям секс-меньшинств, которых преследуют на родине, – так разрешили жить в Финляндии открытым геям из Уганды и ЛГБТ-активисту из России.

Однополым парам сначала разрешили «зарегистрированное партнерство», потом в таких союзах разрешили воспитывать ребенка, родившегося у одного из партнеров, – другой партнер мог ребенка усыновить. К новой реальности подстроился язык: из английского позаимствовали привычку звать подобные семьи «радужными», а детей в них – «гейби».

С другой стороны, картина была не совсем радужной: на активистов гей-движения в Финляндии нападали с перцовым аэрозолем и слезоточивым газом в 2010 и в 2012 годах, в офисе их организации однажды разбили окна. Государство преступников не поддерживало, преследовало, но откуда-то же они брались. Были в обществе такие настроения.

Финский муниципальный депутат Асмо Маанселькя в 2010 году выступил в провинциальной газете с неожиданно прославившей его статьей. «Люди в ходе дискуссий забывают, что Прайд-парад – это и провокация против традиционных ценностей», – так он формулировал позицию большинства. То есть тогда казалось, что финское большинство так думает: «Мы можем достичь мирного сосуществования, только если меньшинства не будут навязывать свои ценности как основы ценностей всего общества».