– Значит, надо смастерить ловушку, чтобы его там закрыть и вынести из дома, – уверенно сказал Турин и, достав из многочисленных карманов бумагу и карандаш, начал чертить схему ловушки. А закончив, сразу принялся к её созданию.

Ловушка была незамысловатая: грубый деревянный ящик, чья крышка немного приоткрыта, а на бортике и внутри должна лежать вкусная приманка. Расчет прост: как только нечисть проникнет в нутро, поедая приманку, ящик захлопнется, погребая в себе злыдня.

Сделав ловушку, мы разместили её на кухне, попрятались и принялись ждать. Через пару часов, когда у нас уже всё затекло, из-за печки вышло лохматое грязное существо с крючковатым носом и злобными маленькими глазами. Злыдень начал озираться, высматривая добычу, и тут увидел нашу ловушку. А там лежали и ароматные плюшки, и варенье, и свежий, пахнущий на всю кухню, хлеб. Нечисть гадко улыбнулась и рванула к ловушке. В первую очередь он начал есть плюшку с бортика, и я начала переживать, что наша ловушка не сработает. Но, доев и рассыпав вокруг себя массу крошек, он повёл носом и всё-таки запрыгнул в коробку к остальной еде, а крышка сразу же захлопнулась.

Мы тут же выбежали из своих укрытий и заклинанием покрепче запечатали короб с неприятным содержимым. Пока несли на улицу, злыдень внутри бесился, визжал и рычал, раскачивая коробку, но сделать ничего не мог.

Когда мы вынесли пакость на задний двор, Меф обратился к фениксу, который сидел на заборе и наблюдал за нами:

– Жги его, Феня.

– Ты уверен, Меф? Всё же живое существо… – с сомнением сказала я, слыша поскуливания из ящика.

– Не жалей его, Ир. Ты не знаешь, сколько семей он разорил и довёл до нищеты, и скольких ещё загубит, если его не извести сейчас.

Я молча согласилась с Мефом, и Феня сжёг огнём короб с нечистью. После чего мы вернулись в дом, выпили чаю и отправились спать, так как за окном была уже глубокая ночь.

Перед сном в мою комнату зашёл Васятка.

– Ты, хозяюшка, не переживай о том, что его сжечь пришлось. Эта пакость плодится быстро и в скором времени они могли поселиться и в соседних домах. А там ужо и всю деревню накрыла бы беда эта.

Слова Васятки развеяли последние тревоги, и я провалилась в глубокий, безмятежный сон до самого рассвета. А наутро, перед самым нашим отъездом, домовой, окинув меня мудрым взглядом, промолвил:

– Добрые помощники у тебя, хозяюшка, в этой деревне подобрались. Молодые да рьяные, к работе усердные – глаз радуется. Да вот беда, помочь бы им чем… Их домовые, по великому секрету, мне поведали, что никак ребятишками они не обзаведутся. Может, ты им амулет какой привезёшь, аль снадобье заветное?

Я задумалась и согласилась с Васяткой. На этом мы с ним распрощались, и мы с ребятами двинулись обратно в университет.

Приехав и поставив повозку у Изабеллы, мы с ребятами разошлись: я пошла в сторону университета, а Нисса с Турином – в город, чтобы прогуляться вдвоём.

Я, не торопясь, шла по женскому общежитию, мысленно болтая с Мефодием. Когда я машинально открыла дверь в нашу комнату, то в первое мгновение растерялась, а потом взвизгнула и полетела внутрь. На кровати, рассматривая ряд чемоданов, сидела задумчивая Марианна. Она не успела и глазом моргнуть, как я, с криком восторга, свалила её в объятиях прямо на кровать. "Задушишь!" – возмущенно кричала она, шутливо отпихиваясь. Но вырваться из моих объятий ей не удалось, потому что к нашей куче-мале присоединилась еще и Айша.

Позже, когда эмоции поутихли, я села на свою кровать напротив подруги и серьёзно сказала:

– Я очень переживала, что ты не вернёшься. Твой папа очень строго выглядел в тот день.