В условиях глобализации меняется сам способ самоорганизации, исчезают не просто Великие Державы, имеющие интересы по всему миру, но исчезает само государство, как угасают государства в Евросоюзе и в США. На передний план выходит понятие Великой Культуры, не цивилизации, которая становится одна общечеловеческая, а Культуры, не имеющей интересов, но оказывающей влияние на весь мир.

Какая из нынешних национальных культур способна стать образцом для создания новых площадок для всего человечества, какая из нынешних стран обладает такой культурой?

4.

Общество организуется и стабилизирует свою жизнь, а она в ответ придает обществу динамизм и хаотичность. Так, что можно предполагать, именно общество определяет границы собственной жизни, благодаря которым, оно и выглядит супериндивидной, самостоятельной, целостной и внутренне связной системой. А общественная жизнь, напрямую переходя в жизнь человеческую, обусловливает духовность или бездуховность, нравственность или безнравственность, свободу или зависимость людей, а в конечном счете, ту мотивацию и тот практический характер, которые непрерывно давят на формальные границы социума и изменяют их.

В отношении к индивидам, общественная жизнь представляет собою взаимно согласованный и взаимосвязанный поток их частных практических действий – внешних проявлений внутренней мотивации. «Я хочу = Я действую», – а если не действую, значит, не так уж хочу, или чего-то другого хочется больше. Все потребности и интересы, убеждения и верования, знания и иллюзии сосредотачиваются в воле к тому, чтобы сделать нужный шаг для получения необходимого, чтобы оно стало органичной частью «моего жизненного мира». Из этого и складывается общественная жизнь, глубокая, как океанская бездна, или мелкая как прибрежная отмель, временами пересыхающая и распадающаяся на отдельные лужицы. А ее границы обозначают единое пространство, называемое «Океан».

Так же, как в Океане, в общественной жизни могут вырастать острова, возникать перешейки, изолированные моря, строиться прибрежные плотины. Можно представить и высыхающий океан, распавшийся на отдельные большие и мелкие, связанные и не связанные друг с другом озера. Река может менять русло, вокруг нее после весеннего наводнения могут появляться старицы. Но мелеющий океан есть только там, где вода, но не там, где его обозначенная на старых картах претензия. Сегодняшнее Аральское море, это не его бывшее дно, а те лужицы, какие от моря остались. И общество существует лишь там, где есть люди, относящие себя к нему, но не там, куда указывает его государственная воля.

5

Последние сто лет в нашей науке разрабатывались только теории общества, но не общественной жизни. В результате возникла иллюзия, что политические границы СССР совпадали с его государственными, культурными и социальными границами. Это понятно, наука должна быть формальной и теоретичной. Подражая давно доказавшей свою правомерность классической физике, социальная наука может строить теории. Но считается, что это невозможно, опираясь на гуманитарную философию, очень уж та художественна и связана с уникальностью каждого человека, запрещающей обобщать. Правда ли, невозможно?!

В конце концов, художественная литература обобщает, а ее образные типизации на практике построены тою же интуицией, что и научные понятия. И давно подмечена неразличимость границы, где роман переходит в философское сочинение крупного писателя, тем не менее, при всей незаметности границы, сочинение, явно отличающееся от развлекательного рассказа, и уж тем более от демагогической болтовни или идеологического плаката. Это происходит везде, где есть слово, всегда сохраняющее в себе потенциал превращения и в термин, и в симулякр. Слово позволяет поэзии выражать не только стихию языка, но и стихию мысли, быть и называнием вещей, но и молитвой. И не только слово, а любой знак, созданный культурою: музыка, танец, живопись и т. д.