На вопрос: «Является ли главной или одной из главных причин преступления экономическое неравенство, вследствие которого граждане разделены на бедных и имущих?» – отвечаем: экономическое состояние общества, так же как и вся социальная среда, являются условиями для возникновения причин совершения преступления. Иначе говоря, нищета, бедность могут влиять на преступное поведение, но не являются главной причиной преступлений. Причина – в самом человеке. Даже в условиях коллективизма, уравниловки преступления, особенно экономические, продолжали существовать, хотя за такие деяния были предусмотрены самые суровые наказания, включая смертную казнь. Поэтому улучшение экономического положения масс ни в коем случае не приведет к исчезновению преступных проявлений. Речь может идти только об их уменьшении. Если подавляющее большинство испытывает влияние экономических условий на преступное поведение, то нет основания предполагать, что эти условия действуют на них сильнее, чем на меньшинство, которое экономически более состоятельно. Но тогда как объяснить, что все-таки бедняки составляют главный контингент армии преступников? Значит ли это, что они составляют подавляющее большинство?

Анализ статистики преступности в Азербайджане за определенный период времени демонстрирует наличие неоспоримой связи между преступностью и экономическими условиями в стране. Но в то же время этот анализ обнаруживает и то, что преступность носит на себе столь же ясные следы совершенно иных явлений: политических, межнациональных отношений, изменения общественно-политического устройства государства, форм управления страной и т. д. Так, например, Карабахский конфликт, продолжающийся вот уже более 25 лет, оказал серьезное влияние на состояние, характер и уровень преступности в Азербайджане не только по причине ужасного экономического и социального положения беженцев из Армении и Карабаха, а в большей степени из-за психологического состояния вообще всего населения республики.

Особый подход к рассматриваемому вопросу сформировался после Октябрьской революции. Большевики, по выражению М.В. Козловского, считали аксиомой положение, что преступник – продукт социальной среды и что все его действия, все побуждения от него и от нашей «воли» не зависят. Хотя ученые-криминалисты молодой Страны Советов в 20-х годах были едины в том, что «ни одно преступление нельзя объяснить исключительно внешними причинами, игнорируя особенности совершившей его личности»[86].

Разумеется, такой подход ученых и науки уголовного права в объяснении понятия преступления и его причин не соответствовал философии марксизма, которая гласила: «Теория, рассматривающая наказание как результат собственной воли преступника, является лишь спекулятивным выражением древнего “jus talionis” (право тождественного возмездия) – око за око, зуб за зуб, кровь за кровь»[87].

Большевики были убеждены в том, что источниками преступления являются сопротивление свергнутых эксплуататорских классов, поддержанное всей международной буржуазией, а также стихия мелкобуржуазной анархичности, буржуазных привычек и навыков, которым были привержены еще достаточно широкие слои трудящихся. Таким образом, по их убеждению, с устранением этих причин автоматически будет покончено с преступлениями.