Огромное значение стоики придают проблеме смысловой значимости слова. Смысл слова изначален. Это особое состояние (лектон), присущее только слову, некое осмысление существующего. Звук голоса превращается в осмысленный язык только благодаря участию разума.

Основой познания, согласно стоикам, является восприятие, получаемое от воздействия предмета на органы чувств; оно меняет состояние нашей материальной души (Хрисипп) или даже «вдавливается» в нее, как в воск (Зенон). Возникший в результате отпечаток-впечатление составляет основу представления и соотносится с представлениями других людей. Представления считаются истинными, если они одинаковы у многих людей, совместное переживание представлений является критерием их истинности и с очевидностью свидетельствует об их соответствии реальности. Иными словами, понятия возникают как общее различных восприятий, как некое предвосхищение внутреннего логоса.

Согласно учению стоиков о природе, существуют два тесно связанных друг с другом основания бытия: пассивное – материя и деятельное – форма, понимаемая как Логос, божественный разум. Логос стоиков ни в коем случае нельзя представлять как персонифицированного Бога или как его ипостась. Логос стоиков имманентен природе, это мировой разум, который одухотворяет лишенную свойств материю и тем самым вызывает ее планомерное развитие. Логос неразрывно связан с материей, пронизывает ее. Именно поэтому все в мире происходит так, как задумано божественным Логосом. В мире нет случайности, все происходит с необходимостью. И все же стоики считают свободу человека возможной. Но возможна она только для тех, кто проникнет своей мыслью в божественный план. А такое подвластно лишь мудрецам. Так возникает знаменитая формула: «Свобода есть познанная необходимость». Действие или поступок, совершаемые в соответствии с познанными законами природы, общества, внутреннего мира человека, являются свободными.

Этика стоиков основана на признании счастья главной целью жизни человека, и в этом она сходна с этикой эпикурейцев. Но на этом сходство заканчивается. Счастье, согласно стоикам, есть следование природе, внутренне разумное спокойствие, рациональное приспособление к окружающим условиям ради самосохранения. Благо – то, что направлено на сохранение человеческого существа, зло – то, что направлено на его уничтожение. Но не всякое благо в одинаковой степени ценно. Благо, направленное на сохранении физической жизни, по своей сути является нейтральным, а благо, направленное на сохранение и развитие логоса, разума, является подлинной добродетелью и может быть оценено как моральное качество – добро (противоположное ему – порок). Все то, что способствует самосохранению двуединой сущности человека, является ценным. В соответствии с этим у стоиков возникает важнейшее понятие – долг, под которым они понимают морально совершенное поведение, опирающееся на рациональное следование природе, понимание ее устройства, знание ее законов. Мы все равны перед природой, поэтому требование самосохранения распространяется на всех. Стремление же к собственному сохранению каждым есть условие ненанесения вреда другому. Равенство перед природой толкает людей к наслаждению друг другом, ко всеобщей любви, но она возможна только в рационально устроенном обществе. Как видим, и здесь имеет место резкое расхождение с индивидуалистической этикой наслаждения эпикурейцев. Этика стоиков имела и политическое значение: утверждая основы естественного права, она ставила под сомнение основы рабства и оказывалась несовместимой с представлениями об элитарности греческого народа.