Например, в одной посуде мы можем смешать равные (и не равные) объемы горячей и холодной воды или белой и черной краски. Но иное дело, когда речь идет о высказываниях: они не в коем случае не должны быть противоречивыми.
Поэтому «те, кто намерен участвовать в беседе, – пишет Аристотель, – должны сколько-нибудь понимать друг друга… Следовательно, если кто говорит, что вот это есть и не есть, он отрицает то, что утверждает, тем самым он утверждает, что слово обозначает не то, что оно обозначает, а это несуразно. Если поэтому „быть вот этим“ что-то означает, то противоречащее этому не может быть верным в отношении одного и того же»51.
Ставя вопрос подобным образом, Аристотель пытается убедить сторонников Гераклита в правильности и необходимости логического закона противоречия. Даже, если утверждаемое Гераклитом по существу истинно, – отмечает Аристотель, – то не может быть правильной сама форма его утверждения,
«а именно что одно и то же может в одно и то же время быть и не быть»52.
Формально-логическое мышление Аристотеля развивалось в тесной взаимосвязи с его изучением природы и общества. Поэтому его справедливо называют отцом формальной логики как систематизированной науки о рассудочном мышлении.
Но с таким же успехом Аристотеля можно назвать и отцом диалектической логики, как науки о разумном мышлении, поскольку именно он осмыслил ее исходные парадигмы: «противоположное» и «соотнесенное», обусловленные каббалистическим «законом весов». Тогда как все другие жившие после него мыслители, например, Н. Кузанский, Г. В. Ф. Гегель или К. Маркс пытались осуществить этот «проект» на пути предельных обобщений, т.е. посредством использования классификационных понятий предельной общности, т.е. в рамках рассудочного сократо-платоновского мышления.
Конец ознакомительного фрагмента.