Наибольший интерес в плане начальной точки отсчета представляет конец первой половины 1-го тысячелетия до н. э. В этот период как в Древней Греции, так и в Древнем Китае и Древней Индии происходили кардинальные сдвиги во всех сферах жизни общества. Переход к железным орудиям позволил резко увеличить производительность труда, прежде всего сельскохозяйственного. Ведь земледелие во всех докапиталистических обществах было основным, хотя и не единственным, способом хозяйствования. Расчистка лесов и плужное земледелие (с использованием железного топора и железного плуга) преобразили ландшафт, особенно в Древней Греции. Бурное развитие товарно-денежных отношений, чеканка монет привели к быстрым изменениям в социально-политической сфере. Происходил переход от первобытной родоплеменной организации социума к гражданско-политической, а в духовно-мировоззренческой сфере – от мифологического мировоззрения к философскому.

Особенностью природного ландшафта Древней Индии и Древнего Китая было преобладание плодородных долин. Земледелие в таких условиях требовало разветвленной системы ирригационных сооружений. Ее строительство и функционирование предполагало централизованное управление, жесткую иерархическую систему власти. О таком удивительном феномене, как демократическая форма организации общественной жизни, родиной которой стала Древняя Греция, в странах Древнего Востока не могло быть и речи. Государственная собственность на землю в сочетании с общинным землепользованием обусловили специфику социально-политического устройства Древней Индии и Древнего Китая.

Древний Китай – это типичная восточная деспотия, где власть верховного правителя (вана) была неограниченной. Древнекитайское общество представляло собой сложную иерархическую систему, в которой большую роль играли ритуалы, различные церемонии. Для человека, живущего в таком обществе, очень важно было соответствовать ступеням этой иерархической лестницы. Ему было необходимо знать, как себя вести с вышестоящими, нижестоящими и т. п. Мировоззренческое осознание такого положения осуществлялось в мифологии, а затем и в большинстве школ древнекитайской философии, особенно в конфуцианстве, которое во II в. до н. э. стало официальной идеологией Древнего Китая.

Короче говоря, древнекитайская философия, можно сказать, имела социально-практический характер. Ее предметом являлась морально-политическая регуляция отношений между людьми. Обоснование линии правильного поведения – ее главная задача. Лишь даосизм как наиболее философичная школа Древнего Китая охватывает гораздо более широкий и глубокий круг философских проблем, не ограничиваясь социально-политической и этической проблематикой. Это видно уже из трактовки такого общекитайского понятия, как «дао». Если в конфуцианстве «дао» трактуется как «правильный путь», то в даосизме это некий всеобщий закон, принцип мироздания, всепроникающее, всеобъемлющее и в то же время неощутимое, невидимое начало всех вещей.

Для древнекитайского мировоззрения (и мифологического, и философского) характерен традиционализм, проявившийся, в частности, в особом культе предков, а в социально-бытовом отношении – в уважении и почитании старших. Человек рассматривался не как свободная личность, индивидуальность, а как некая ролевая функция. Поведение человека должно было строго соответствовать его социальному статусу.

Отношение к природе никак нельзя охарактеризовать как человеческий активизм, желание изменить, преобразовать, покорить ее. Человек должен гармонично вписаться в космический ритм «инь» и «янь». Дао – естественный закон мироздания, и человек не должен вмешиваться в природный ход событий. Не случайно в даосизме был сформулирован принцип «у вэй» – деятельное недеяние. Смысл этого принципа заключается в том, что действия человека должны быть организованы так, чтобы не нарушать естественных ритмов и гармонии. Один китайский мудрец так продемонстрировал своим ученикам последствия вмешательства в естественный ход событий. Изображая поведение неразумного и нетерпеливого человека, он стал тянуть вверх культурное растение, желая ему «помочь» расти, и в итоге вырвал его с корнем. Этим мудрец наглядно показал результат нарушения принципа «у вэй».